Линкольн Чайлд - Затерянный остров (ЛП)

Гидеон обзавелся сумкой для своей прогулки, взял дополнительные боеприпасы, воду и фонарь. Он подумал, что чуть позже вернется в ту пещеру и устроит засаду на спящего тапира.

Гидеон шагал по уже знакомому старому пути, по тропе тапиров, но на этот раз он выбрал ее противоположное направление. Он двигался медленнее, делая мысленные пометки, присматриваясь к растениям, изредка растирая пальцами лист или стручок, чтобы проверить запах. Звериные тропы разветвлялись снова и снова, по-видимому, случайным образом, но, используя положение солнца, Гидеон придерживался западного направления, которое через сорок пять минут вывело его на другую сторону острова. Сначала Гидеон увидел свет сквозь кроны деревьев, и вдруг он оказался на краю обрыва, глядя на горизонт бескрайнего океана. Это был великолепный вид: солнце погружалось в воду далеко внизу, на небе клубились пухлые белые облака, а с побережья доносился слабый звук прибоя. Скала под его ногами была такой же отвесной, как и та, на которую они поднялись. Гидеон задался вопросом, как они спустятся с этой островной крепости когда придет время.

Тропа продолжала виться вдоль края обрыва. Окружающие джунгли, казалось, были полны странных и экзотических существ: блестящие разноцветные пауки (которые, как он надеялся, не были ядовитыми), убегающие прочь странные хохлатые ящерицы и разноцветные птицы, хрипло кричащие на деревьях. Вдруг Гидеон уловил, что к нему приближается другая стая обезьян — не так, как в прошлый раз, а с большим шумом. Он быстро сошел с тропы, укрывшись в плотной растительности, и приготовился подстрелить одну из них. Белые головы этих обезьян служили прекрасным ориентиром, и, вспомнив материалы дела, он решил, что это, должно быть, были белоголовые капуцины. Но он не припоминал, чтобы у них были полоски желтого цвета на задних лапах, как чулки.

Надеясь, что они не были редкими и экзотическими, мысленно извиняясь перед всеми известными богами, затаившись, он ждал, с пистолетом наготове, в то время как стая приближалась к нему по верхушкам деревьев. Они с большим удовольствием лакомились плодами, обглоданные косточки фруктов падали вокруг него. Медленно, мужчина навел пистолет на самую большую обезьяну и прицелился. Это был трудный выстрел — расстояние составляло более ста футов. В конце концов, он выдохнул и нажал курок.

Грянул выстрел. Обезьяны разразились оглушительным визгом, деревья затрещали, когда они ринулись прочь… в том числе и обезьяна, которую он пытался пристрелить. В качестве своего рода прощального подарка последняя одарила его большой кучей экскрементов, рухнувшей прямо на него.

— Сукин сын, — пробормотал себе под нос Гидеон, пряча пистолет обратно за пояс и стряхивая с плеча куски обезьяньего дерьма, обдавшего его вонью. Осмотревшись, он осторожно вернулся на открытую тропу.

И тут у себя за спиной он услышал треск и грохот — кто-то стремительно ломился сквозь джунгли. Следом пришел ужасный рев. Молниеносно среагировав, Гидеон развернулся и вытащил пистолет. Но прежде чем он успел его поднять, на тропу выскочило отвратительное, ужасающее чудовище с открытой розовой пастью, из которой и исходил рев. Оно было гигантским, гуманоидным, с массивной головой огромного размера, на которой выделялся один большой, блестящий, желтый, как блюдце, глаз.

Огромная волосатая рука замахнулась, и Гидеон принял ломающий кости удар, пришедшийся на его бок и отбросивший его на добрые десять футов в жаркие объятия джунглей. Он так и остался лежать там — оглушенный и пронзенный всепоглощающей болью — не в состоянии пошевелиться. Но разъяренное чудовище не собиралось на этом останавливаться. С очередным гротескным и вызывающим мороз по коже ревом, оно налетело на Гидеона, и, снова занеся напоминавшую бетонную плиту руку, обрушило на мужчину еще один сокрушительный удар…

Сознание возвращалось постепенно, с трудом пробиваясь сквозь завесу боли. Гидеон очнулся в полумраке. Он то приходил в сознание, то снова терял его, смутно осознавая, что над ним кто-то склонился. Медленно обрывки воспоминаний того, что произошло, вернулись к нему. Он попытался пошевелиться и почувствовал, как кто-то приподнял его голову и поднес к губам воду. Это была Амико.

— Боже мой… Какой кошмар… — простонал он.

— Я так рада, что ты очнулся.

— Больно…

— Я знаю. Выпей немного воды.

Он сделал глоток.

— Где…?

— Мы в пещере.