Наташа Престон - Твое сердце будет моим

Мой голос звучит все выше и отчаяннее. Я пытаюсь забрать у Лины свой телефон.

— Успокойся, Лайла…

— Не учите меня, что делать! Если Джейк и правда охотился сегодня на них, то мы дали ему огромную фору, пока шатались по пустому клубу!

— Лайла, мы подумали об этом. И просчитали такую возможность. В доме — четыре наших человека. С твоими друзьями ничего не случится.

— Замолчите! Хватит повторять, что с нами все будет в порядке. Не будет ничего в порядке! С нами все не в порядке! Все умирают, а вы не можете поймать одного убийцу! Мы все умрем!

Господи, я не могу дышать.

Грудь сжимается. Легкие горят. Я изо всех сил хватаюсь за дверную ручку, пытаясь сохранить сознание.

Судорожно хватаю ртом воздух, но бесполезно, нет воздуха, мне нечем дышать.

Я сейчас умру прямо здесь, задохнусь.

Лина роняет мой телефон и грубо хватает меня за предплечья.

— Лайла, посмотри на меня! Смотри, смотри на меня! Дыши. Давай. Вдох. И выдох.

Да я пытаюсь!

Глаза щиплет от слез, они вовсю катятся по щекам. Я рву на себе пальто, пытаясь заставить легкие снова работать. Вот так люди и задыхаются.

— Ш-ш, Лайла, так, смотри на меня. А теперь давай, глубокий вдох. Я знаю, сложно. Давай, вдыхаем, глубоко, вот так. — Она говорит твердо и властно, но в то же время очень мягко.

Я не отрываясь смотрю в ее темно-карие глаза. И делаю, как она велит.

— Так, а теперь выдох.

Я выдыхаю.

— Повтори еще раз. Смотри на меня и дыши.

Кажется, получается. Я делаю еще несколько крупных глотков воздуха, и боль в моей груди угасает.

— Ну вот, так лучше. Тебе легче?

Я киваю, глядя на нее огромными глазами. Но я не в порядке.

— Что…

Господи, опять. Я сорвалась. Опять началось.

— У тебя была паническая атака.

Точно. Я крепко сжимаю губы. Я не хочу, чтобы она знала, сколько раз это повторялось со мной за последние два года.

— О…

— Постарайся успокоиться. Скоро будем дома. — Лина убирает руки, и я откидываюсь на сиденье.

У меня уже год не было панической атаки такой силы. Я даже решила, что все это уже позади. Мои руки соединяются, и я крепко сжимаю их, пытаясь унять сотрясающую меня дрожь.

Ну почему у меня не получается быть сильнее, крепче, лучше? Я должна быть сильной. Я не могу сейчас расклеиться.

Сердце по-прежнему колотится со скоростью миллиона миль в час. Разве мне не должно было полегчать после того, как я восстановила дыхание? Почему я никак не могу освободиться от страха, неуверенности и понимания, что моя жизнь мне неподвластна?

Я закрываю глаза и начинаю считать вдохи. Вдох, пять секунд. Выдох, пять секунд. Я сосредотачиваюсь на том, как наполняются и опустошаются мои легкие. И вскоре чувствую, что сердце возвращается к нормальному ритму.

Мне нужно сохранять спокойствие. Мы скоро будем дома, мои друзья целы и невредимы. Джейк не влезет к нам в дом. Господи, пожалуйста, хоть бы мои друзья были в порядке. Джейк не пойдет против четырех полицейских. Два снаружи, два внутри. Мои друзья в бóльшей безопасности, чем кто-либо из наших соседей.

Джейк умен и силен, но не настолько, чтобы одолеть четырех полицейских.

Я открываю глаза. Дом прямо за углом. Как только Чейс обнимет меня, все сразу станет хорошо.

Вторник

Тринадцатое февраля

Детектив Александер останавливает автомобиль перед домом. В стоящей перед нами полицейской машине никого нет.

Господи, нет.

— Что происходит? — спрашиваю я, но мои сопровождающие уже выскочили из машины и бегут к дому, схватившись за оружие.

А я не могу пошевельнуться. Я оцепенела, мышцы онемели.

Они все мертвы. Я уверена. Я не хочу зайти внутрь и увидеть это.

А мы ведь все так хорошо продумали. Но Джейк оказался умнее, и теперь все мои друзья мертвы. Мне не надо было идти в тот клуб. Я закрываю глаза и сгибаюсь пополам.

Я всех потеряла.

Я жду, когда же меня охватит всепоглощающая боль. Но ее нет. Ничего нет, лишь опустошающая темнота. Если бы в моей жизни не появились Чейс, Сонни, Айзек, Сиенна и Шарлотта, я бы ни за что не справилась с учебой. Они стали моей семьей, а теперь их нет.

Кто-то колотит в окно машины. Но я не шевелюсь. Я не хочу ничего знать. Лучше останусь здесь. Навсегда.

— Лайла!

Чейс?

Я резко выпрямляюсь, одной рукой сжимая ручку дверцы, а другой держась за подголовник. Сквозь стекло, блестящее в свете уличного фонаря, я вижу изумительно-зеленые глаза. Они смотрят прямо на меня. Он здесь. Он в порядке.