Чеви Стивенс - Никогда тебя не отпущу

– Какого еще Ангуса?

– Думаю, вам стоит убраться отсюда, – говорит Джаред. – Она не хочет с вами общаться.

Мой отец выставляет ладонь, заставляя его замолчать.

– Кто такой, черт побери, этот Ангус?

– Наша собака! Я о нем упоминала.

Он смеется, и смех этот злой.

– Ты думаешь, что я подкинул этой проклятой собаке наркоту?

– Это был ты. Он съел таблетки. Ветеринар сказал, что это золпидем. Ты положил их в мясо и подбросил через забор. Ангус до сих пор в клинике. Он чуть не умер!

– Зачем мне это делать, Софи? – У него расстроенный голос, почти умоляющий, но в то же время злой. Я хочу прекратить этот разговор, хочу встать и уйти, но я слишком далеко зашла.

– Да потому, что ты злишься на маму из-за того, что ей не понравился твой дурацкий подарок.

– Ага, и, конечно, убийство собаки заставило бы ее захотеть вернуться ко мне.

– Ты больной извращенец, – говорю я со слезами на глазах. – Ты ничуть не изменился.

Он откидывается назад, закрывает глаза, как будто впитывая эту фразу, потом трясет головой и наклоняется к столу:

– Я не кормил наркотиками твою собаку. Но если кто-то сделал это, то у тебя, девочка, серьезные проблемы.

– Ты моя проблема, – говорю я. – Да как ты вообще узнал, что я здесь? – Он не отвечает, и я продолжаю: – Ты снова за мной следишь.

Должно быть, он сидел в машине возле нашего дома, выжидал. Мне не нужно было там останавливаться.

– Я твой отец. Я беспокоюсь о тебе.

Я встаю:

– Просто оставь меня в покое!

Джаред тоже встает с другой стороны стола. Эндрю хватает меня за руку:

– Послушай, Софи. Кто-то пакостит вам с мамой. Может, тебе стоит пожить несколько дней у меня? Я смогу защитить тебя.

Я смеюсь:

– Ты никогда не защищал меня.

– Именно я первые семь лет твоей жизни защищал тебя, и я заботился о том, чтобы тебе никто не навредил. Это я научил тебя плавать, кататься на велосипеде – всему!

– Ты сделал мне больно, – говорю я, и мой голос срывается. Я замечаю, что люди наблюдают за нами, но мне плевать. – Неужели ты не понимаешь? Ты тот, кто причинил мне боль, – а сейчас ты преследуешь меня!

– Софи, идем, – говорит Джаред. Он стоит за мной. – Идем.

Я смотрю на руку отца, которая держит меня, и он медленно разжимает пальцы, рука ложится на колено. Теперь он выглядит грустным. Тем не менее я не чувствую себя виноватой. Мама была права. Это все игра.

– Держись от меня подальше, – говорю я, и мы с Джаредом уходим.

Когда мы садимся в машину, я вижу, что Эндрю все еще смотрит на нас из окна кофейни. Я поворачиваюсь к Джареду:

– Мне нужно к Грегу, и побыстрее. Я не хочу, чтобы он видел, куда мы едем.

Я тонкой струей выдавливаю мыло в раковину, пока не поднимается пена, складываю туда тарелки, салатницы и ножи, соскребаю плавленый сыр и кетчуп. Смотрю в окно, в темный двор Грега, потом задергиваю жалюзи. Грег позади меня убирает со стола остатки пиццы. Я бывала в его доме много раз, но сегодня мне как-то неуютно, не могу понять почему. Может, это из-за того, что он твердит мне: «Будь как дома» или из-за выражения лица Софи, когда Грег намекал, что мы можем остаться здесь насовсем. Я бросаю на него взгляд – он запихивает коробку из-под пиццы в мусорное ведро.

– Ты в порядке? – спрашивает он, ловя мой взгляд.

– Да, просто думаю о Софи. – Я улыбаюсь ему. – Спасибо тебе за все.

– Рад помочь. – Он выпрямляется. – Итак, чем хочешь сейчас заняться? Посмотреть телевизор?

Я понимаю, что ему тоже неловко. Наши «свидания» обычно очень быстро заканчивались в постели. Никто из нас не знает, каково это – просто быть рядом друг с другом. Мы никогда не проводили вместе выходные или вечера, занимаясь своими делами под одной крышей.

– Конечно, телевизор – это здорово.

Со временем все придет, убеждаю я себя. Хотя у меня все еще возникает желание убежать. Я не готова к этому. Я не готова играть с ним в семью.

Грег находит боевик на каком-то канале, и я говорю, что фильм отличный, но на самом деле мне безразлично, что смотреть, я согласилась бы на что угодно. Я рассеянно думаю о Софи и Джареде. Может, мне стоило попросить ее остаться дома, но я хотела снова увидеть ее улыбку.

Свет фар скользит по подъездной дороге, затем по стене. Я встаю, чтобы выглянуть в окно, и узнаю машину Джареда.

– Софи дома, – говорю я.

Мое облегчение оказывается кратковременным – я вижу силуэты, готовые к поцелую. И отхожу от окна.

Я слышу, как Софи внизу тихо закрывает входную дверь, расстегивает куртку, сбрасывает обувь, слышу ее легкую поступь, когда она поднимается наверх. Она прислоняется к двери в гостиную, наматывая прядь волос на палец.