Ширли Джексон - Призрак дома на холме. Мы живем в замке [litres]

– Все-таки она приходила пить чай, – сказала я Констанции, вернувшись на кухню.

– У нас только две чашки с ручками, – сказала Констанция. – Ей тут чай больше не пить.

– Хорошо, что нет дяди Джулиана, а то кому-нибудь досталась бы чашка без ручки. Ты уберешь комнату дяди Джулиана?

– Маркиса, – Констанция повернулась от плиты и взглянула на меня. – Что же нам делать?

– Дом мы убрали. Еда у нас есть. От Хелен Кларк спрятались. А что нам еще делать?

– Где нам спать? Как узнавать время? Что носить? У нас нет одежды…

– А зачем узнавать время?

– Еда в доме есть, но она тоже когда-нибудь кончится, даже консервы.

– А спать мы можем в моем убежище на протоке.

– Нет. Прятаться там хорошо, но спать надо в постели.

– На лестнице матрац валяется. Наверно, с моей кровати. Можно стащить его вниз, вычистить, высушить на солнышке. Там один угол обгорел.

– Отлично, – сказала Констанция.

Мы отправились к лестнице и, ухватившись за отвратительно мокрый и грязный матрац, стащили его вниз, проволокли через прихожую на кухню и – по чистейшему кухонному полу – к задней двери; с матраца сыпались щепки и осколки. Засов я отодвинула не сразу, сперва осторожно выглянула в окошко, потом вышла и осмотрелась: все спокойно. Мы вытащили матрац на лужайку и оставили на солнце возле маминой мраморной скамейки.

– Как раз тут всегда сидел дядя Джулиан, – сказала я.

– Сегодня чудесный день, вот бы ему посидеть на солнышке.

– Он в тепле умер, – сказала я. – Может, и солнышко перед смертью вспомнил.

– А шаль была у меня. Надеюсь, он не замерз. Знаешь, Маркиса, я посажу здесь что-нибудь.

– А я что-нибудь похороню в память о нем. А ты что посадишь?

– Цветок. – Констанция наклонилась и нежно коснулась травы. – Какой-нибудь желтый цветок.

– Смешно – вдруг цветок торчит посреди лужайки.

– Но мы-то будем знать, зачем он здесь, а больше никто не увидит.

– Я тоже похороню что-нибудь желтое, чтобы дяде Джулиану было потеплее.

– Но сперва, ленивица Маркиса, притащи-ка воды в кастрюльке и ототри этот матрац. А я пойду снова мыть пол на кухне.

Я подумала, что мы будем очень, очень счастливы. Предстоит много забот, предстоит заново налаживать нашу жизнь, но все-таки мы будем очень счастливы. Констанция осунулась – все горевала, что разорили ее кухню, но она скоблила каждую полку, терла и терла стол, мыла окна и пол. Наши тарелки браво выстроились на полке, а консервные банки и уцелевшие коробки со снедью образовали внушительный ряд в кладовке.

– Я обучу Иону таскать нам кроликов на рагу, – сказала я; Констанция засмеялась, а Иона оглянулся на нее и льстиво улыбнулся.

– Этот кот привык к сливкам, ромовым пирожным, яйцам да маслицу, он тебе и кузнечика вряд ли поймает.

– Но я вовсе не хочу рагу из кузнечиков.

– Ладно, кролики-кузнечики, я принимаюсь за пирог с луком.

Пока Констанция мыла кухню, я отыскала коробку из толстого картона и аккуратно ее разорвала; получилось несколько картонок – закрыть стекло на задней двери. Молоток и гвозди оказались в сарае, с прочими инструментами, Чарльз Блеквуд положил их обратно после неудачной попытки починить ступеньку; я прибила картон к кухонной двери, закрыв стекло наглухо, – сюда больше никто не заглянет. Другими картонками я забила окна, и в кухне стало совсем темно, но зато – безопасно.

– Окна будут грязные, зато жизнь спокойная, – сказала я, но Констанция в ужасе воскликнула:

– Я не смогу жить в доме с грязными окнами!

Наконец уборка закончена; кухня стала идеально чистой, только – увы! – не сияла, в ней было слишком мало света, и я знала, что Констанция недовольна. Она любит солнечный свет, любит все яркое, любит готовить в ослепительно чистой и светлой кухне.

– Можно держать дверь открытой, – предложила я. – Только надо всегда быть начеку. Как услышим, что машина едет, – сразу закроем. И я потом придумаю, чем завалить тропинки вокруг дома, чтобы к задней двери никто не прошел.

– Хелен Кларк наверняка заявится снова.

– Теперь уж она в кухню не заглянет.

День клонился к вечеру; дверь была открыта, но солнце едва заглядывало за порог. Иона подошел к плите и потребовал у Констанции ужин. На кухне тепло, уютно, привычно, чисто. Сюда бы еще камин – сидели бы мы с Констанцией у огня… ах нет, я забыла, огня у нас уже было предостаточно.

– Пойду проверю, заперты ли парадные двери, – сказала я Констанции.

Двери заперты, снаружи никого. Я вернулась на кухню.