Линкольн Чайлд - За границей льдов (ЛП)

— Есть еще одна мелочь, — сказал Брамбелл через мгновение.

Глинн вопросительно поднял брови.

— Кажется, кто-то забрал часть образца из экзолаборатории. Четыре лаборанта строго вели журнал забора всех проб, но пропал большой кусок — и никто, кажется, не знает, куда он подевался. Может кто-нибудь из вас случайно взял его и не задокументировал это?

Гарза повернулся к Гидеону с обвинительным взглядом.

— Это не я! — воскликнул тот. Сегодня утром Гарза был еще большей занозой в заднице, чем обычно.

— Никто из нас не сделал бы ничего столь безответственного, — подвел итог Глинн.

— Ну что ж, — протянул Брамбелл, — возможно, лаборатория допустила ошибку при первоначальном измерении длины щупальца. Или, может быть, они все же забыли записать какое-то отсечение пробы, — он прочистил горло. — Или, возможно, все это дымовая завеса, чтобы скрыть непрофессиональное поведение. Я говорю это, потому что прошлой ночью эти четыре джентльмена устроили в лаборатории вечеринку. Когда я проходил мимо нее по дороге сюда, я заглянул внутрь и увидел там следы гулянки, а четверка, чего уж там греха таить, валялась и вытирала собой пол около импровизированной барной стойки.

— Вы имеете в виду, что они были в отключке? — уточнил Гарза.

— Да, именно это я и сказал. Единственным, кто оставался в сознании, был Фрейн — если такое состояние можно назвать сознательным — и именно он рассказал мне о пропавшем куске щупальца.

— Где они сейчас?

— Легок на помине, — и Брамбелл обратил свое внимание на подошедшего Фрейна. Халат лаборанта был усеян фиолетовыми пятнами, и от него разило вином. Надо признать, выглядел он ужасно. Фрейн не производил на Гидеона впечатление прожженного гуляки, но сейчас он явно был с похмелья.

Глинн отошел чуть в сторону, в то время как Гарза накинулся на мужчину.

— Какого черта? — потребовал он.

Фрейн начал, запинаясь, мямлить, что у них была небольшая вечеринка с сангрией, но ничего предосудительного…

Гарза оборвал его излияния жестом.

— Что насчет пропавшего образца?

И тут Фрейн приступил к сложному и почти бессвязному объяснению, утверждая, что это произошло задолго до вечеринки, и в пропаже не было их вины, они вели безупречные записи, кто-то, вероятно, украл этот кусок в качестве сувенира, и в любом случае они выпили не так уж и много…

— Вы знаете правила, — сказал Гарза. — Никакого алкоголя, как только корабль прибыл на место назначения. Я лишаю вас недельного жалования. И поскольку вы главный специалист, я хочу, чтобы вы провели на гауптвахте двенадцать часов — и проспались.

— Гауптвахта? — парень выглядел опустошенным. — Вы имеете в виду тюрьму?

— Да. Гауптвахта. Вы там будете под наблюдением охраны.

— Но…

Гарза пристально посмотрел на мужчину, пока тот не поник и не замолчал. Затем он повернулся к Глинну.

— Подобное нарушение дисциплины подобно яду на борту корабля. Надеюсь, вы согласны со мной?

Слабый кивок головы дал понять, что Глинн целиком с ним солидарен. И затем, сверившись со своими часами, он обратился к Гидеону:

— Давай на этом закончим, — сказал о н. — Нам давно уже пора быть в лаборатории Протеро.

Гидеон с несколькими избранными членами команды толпился в маленькой захламленной лаборатории, больше походившей на пещеру, забитую электроникой. В душном воздухе висел едкий запах припоя и сгоревшей проводки. Протеро сидел у стойки с компьютером и целым нагромождением аудиоаппаратуры, повсюду пучками свисали кабели. На Протеро болталась наполовину расстегнутая грязная гавайская рубашка. Его впалая бледная грудь, покрытая редкими черными волосами, выглядела отвратительно.

Чуть в стороне стояла помощница Протеро — высокая, стройная, элегантная женщина по имени Розмари Вонг, которая была полной противоположностью своего босса. Гидеон задавался вопросом, как вообще она могла с ним работать.

— Извините, что негде сесть, — сказал Протеро, указав на пару стульев, заваленных всякой всячиной. — Я несколько раз говорил, что мне нужна лаборатория побольше. Эта, определенно, отстойная.

Глинн проигнорировал его комментарий и поинтересовался:

— Доктор Протеро, расскажите, что вы обнаружили.

Протеро застучал по клавиатуре.

— Одним словом, нам удалось. Мы перевели послание Баобаба. Эй, Вонг? Запускай.

Она включила запись, и спустя несколько секунд послышалась песня голубого кита, вслед за которой последовала звуковая дорожка изданная Баобабом. Видимо, оказавшись в своей любимой стихии, Протеро долго рассказывал о природе языка голубого кита. Не выдерживая этого монолога и чувствуя растущее раздражение, Гидеон спросил: