Линкольн Чайлд - За границей льдов (ЛП)

У тонкого щупальца не было кровеносных сосудов, по крайней мере, видимых невооруженным глазом, также ни флоэмных, ни ксилемных каналов [30] Флоэма (от греч. «кора») — то же, что и луб — проводящая ткань сосудистых растений, по которой происходит транспорт продуктов фотосинтеза к частям растения, где происходит их использование (подземные части, конусы нарастания) или накопление (зреющие семена, плоды); Ксилема (от греч. «древесина») — основная водопроводящая ткань наземных сосудистых растений, обеспечивающая транспорт воды и минеральных солей. Вместе, флоэма и ксилема, образуют проводящие пучки. для движения жидкости. Вместо этого у него был невероятно плотный и сложный клубок тонких микрофибрилл, напоминавших нервы или проводки, свернутые в пучки. Их было очень сложно вырезать и создавалось впечатление, что они были впаяны во что-то, что было эквивалентно растительной целлюлозе, но в то же время являлось абсолютно другим материалом, более походившим на неорганический минерал, чем на древесное волокно. Но самым странным было то, что, если очень внимательно присмотреться, в щупальце не было ничего, что выглядело бы как фактическая живая ткань. Скорее, оно выглядело как невероятно тонко организованная машина.

Сакс вошла и вышла, молча проконтролировав работу лаборатории. Он знал, что она отметила те же странности, что и он, но оставила свои соображения при себе.

Меж тем он закончил работать с микротомом [31] Микротом — инструмент для приготовления срезов фиксированной и не фиксированной биологической ткани, а также небиологических образцов для оптической микроскопии толщиной 1-50 микрометров. : поместил срез на предметное стекло, запечатал его, прикрепил метку и вложил в держатель. Это был последний образец, и они почти закончили — по крайней мере, до тех пор, пока Сакс не вернется с очередным заданием.

— Эй, Барри, взгляни на это, — отвлек его от размышлений негромкий оклик.

Фрейн поднял голову и заметил, что один из его сотрудников, Уэйнгро, склонился над столом и озабоченно смотрел на исходный образец щупальца, видимо, вознамерившись отнести его обратно в холодильное хранилище. Недолго думая, он направился к нему. Диковинная вещь, как и положено, лежала в неглубоком лотке с прозрачной крышкой, больше напоминая тонкую веревку.

— В чем дело?

— Только взгляни на него. Оно же стало короче.

— Конечно, короче. Мы же взяли от него столько проб.

— Нет, — протянул Уэйнгро. — Я имею в виду, что оно стало короче после последнего перерыва. Могу поклясться, что до него оно было гораздо длиннее.

Пока они разговаривали, Риз, еще один лаборант, заинтересовавшись разговором, тоже подошел и взглянул на щупальце, и Фрейн не преминул поинтересоваться его мнением:

— А ты как думаешь? Короче? Или нет?

Риз кивнул.

— Да, короче.

— Ты… ты думаешь, что кто-то, без нашего ведома, отхватил от него кусок? — разволновался Фрейн, чувствуя, как его охватывает паника. Перед тем как уйти на последний перерыв, они заперли лабораторию, но они не заперли непосредственно само щупальце. Они работали не в стерильных условиях — это стало бы непреодолимым препятствием для скорости, которую от них требовали. Они сознательно шли на возможный риск, допуская, что эта штуковина могла заразить их каким-то экзотическим заболеванием или патогеном. Но это казалось крайне маловероятным, учитывая, насколько сильно этот организм отличался от человеческой биологии. Тем не менее, когда его команда покидала лабораторию, в качестве меры дополнительной предосторожности они всегда ее запирали.

— Я не удивлюсь, — заметил Риз, — если кто-нибудь решил засушить его в качестве сувенира.

Фрейн почувствовал возрастающее раздражение.

— Давайте вынем и измерим его. Мы должны убедиться в правильности своих подозрений.

Все еще в полной экипировке, одетые в латекс, четверо сотрудников экзолаборатории разблокировали поддон для образцов и изъяли объект. Он оказался тяжелым и жестким, как кусок кабеля. Обычно они хранили его в холодильнике, но он и без этого не производил впечатления того, что будет портиться, распадаться или гнить при комнатной температуре. Для всех микроорганизмов Земли он оказался не съедобным. И изменение давления с четырехсот атмосфер до одной, похоже, тоже совсем на него не повлияло. Эта штуковина, как ни крути, оказалась тем еще странным дерьмом.

Работая с предельной осторожностью, они положили щупальце на длинный рабочий стол, на нержавеющей поверхности которого имелись измерительные шкалы.