Тереза Дрисколл - Я слежу за тобой

– Если честно, я готова что-нибудь заказать. Как насчет китайской еды, Люк?

– Отлично.

Сын уходит, и я признаю́сь Мэтью: последний год стал для нашей семьи тяжелым испытанием. Из-за меня. Я была сама не своя, дело Анны никак не шло из головы, особенно после того, как мое имя всплыло в СМИ. Потом эти открытки… Скорей бы все кончилось.

– Вы точно больше ничем не хотите со мной поделиться? Вам показалось, что за магазином следят. А цвет машины не запомнили? Не заметили что-нибудь подозрительное – у магазина или здесь, возле дома?

– Нет. Только странное ощущение. Ну знаете, когда чувствуешь, что на тебя смотрят. Я уже говорила, в последнее время у меня нервы ни к черту. Видимо, паранойя из-за открыток.

– Понимаю… Вы извините, Элла, мне пора. – Мэтью смотрит на часы.

– Поужинаете с нами? – предлагаю я и в ту же секунду жалею о своих словах.

– Нет, большое спасибо, у меня еще дела. Но вы звоните в любое время. Что бы ни случилось, что бы вас ни беспокоило.

– Спасибо.

Услышав отказ, я, к своему стыду, испытываю огромное облегчение. Тони и Люку будет намного комфортнее без посторонних. Когда же я научусь пренебрегать приличиями и ставить семью на первое место? Мэтью – симпатичный человек, однако не стоит забывать, что он всего лишь выполняет свою работу.

Я переключаю канал – хочу проверить, нет ли новостей из Испании, пока Мэтью здесь. Он уже достает из кармана ключи от машины, как вдруг ему приходит эсэмэс.

– Насчет Анны?

Детектив кивает и, прочтя сообщение, меняется в лице.

– Только никому ни слова, Элла. Новость крайне непростая. Подозреваю, что полиция обнародует ее не сразу. У меня есть человек, близкий к Баллардам, и… Думаю, вам лучше знать.

Внутренне сжавшись, уперев ладони в колени, я готовлюсь к худшему. На экране – кадры из Испании. В квартире, где находится Карл, опустили шторы. Бегущая строка сообщает, что новостей пока нет. Однако я боюсь услышать от Мэтью самое страшное. Надежда исчезает, едва мелькнув. Как лопнувший мыльный пузырь.

– Она мертва? Он ее убил?

– Нет, Элла. Та девушка в квартире, заложница… Это не Анна.

Сара лежит в кровати Лили и смотрит на сестру, спящую рядом на надувном матрасе. У нее осталась милая детская привычка – во сне указательным пальцем правой руки касаться кончика носа. Сара дразнила за это Лили, когда они были маленькими.

Зачем ты во сне трогаешь нос, Лили? – Так легче дышать. – Выглядит глупо. – Ну и пусть.

Лили не сняла на ночь свои браслеты. Интересно, а моется она тоже в них?.. Заходил Луна. Сара еще раз убедилась, что они с сестрой – пара. Хорошо хоть не остался здесь на ночь. Может, Лили с ним поговорила, пока Сара принимала ванну?

В ванне Сара немного расслабилась, но ей все равно не уснуть – слишком много переживаний. Она хотела лечь на матрасе, однако Лили настояла, даже пошутила: «Так мне лучше видно монстров под кроватью».

К счастью, в комнате не совсем темно. Над дверью есть окошко, сквозь которое из коридора льется приглушенный свет. В доме есть те, кто страдает бессонницей, и те, кому снятся кошмары, поэтому в коридоре на всякий случай всегда горит ночник.

Утром вернется Кэролайн, хозяйка. Хорошо бы она разрешила Саре остаться на некоторое время. После всего, что рассказала сегодня Лили, от одной мысли о возращении домой Саре становится дурно. Мама писала ей, умоляла вернуться… Сара коротко отвечала, что она с Лили и у нее все хорошо. Оставь меня в покое.

Сара в смятении. Она рада, что отец не имеет отношения к исчезновению Анны, но ведь это еще не конец истории. Они с сестрой должны что-то предпринять. Нельзя просто сделать вид, будто ничего не было. А если еще кто-то пострадает? Они тоже будут виноваты, потому что не остановили отца.

Как могла мама не поверить Лили, не поддержать ее, когда та во всем призналась? Впрочем… Сара тоже молчала, хотя могла бы поговорить с Лили, узнать, что происходит, а не обвинять сестру – мол, бросила семью.

Она поворачивается на спину и, пытаясь привести мысли в порядок, разглядывает тени на стенах спальни. В углу стоит деревянный – кажется, бамбуковый – манекен, который Лили использует как вешалку. На нем висят шарфы и что-то вроде лоскутной накидки. При свете дня манекен смотрелся очень стильно; теперь, в полумраке, он похож на человека без головы и выглядит зловеще. Сара вглядывается в темноту, стараясь различить отдельные предметы и справиться со страхом. Шарф. Еще один шарф. Накидка. Всего лишь одежда.