Джон Рикардс: Уинтер-Энд

И все это по долгу службы.

Я поднимаюсь по ступенькам крыльца и вхожу в устланный бордовым ковром вестибюль. В этом здании кроме меня размещаются еще пять компаний, наши имена фигурируют на серебристой табличке возле двух лифтов.

Войдя в лифт, я изучаю свое отражение в зеркальных стенах. Мой внешний вид в точности соответствует моему самочувствию: я ужасно устал и мне просто необходимо выспаться, отдохнуть и побриться. В иные, лучшие дни мне кажется, что я обладаю некоторым сходством с похудевшим Кэри Грантом. Сегодня же большее, на что я могу рассчитывать, — это отдаленное сходство с представителем рода человеческого.

Когда двери лифта разъезжаются в стороны, мне удается одной рукой вытянуть из кармана желто-коричневой кожаной куртки сигарету и сунуть ее в рот. Я сворачиваю налево, в приемную, приветствую взмахом руки секретаршу Джин, щелкаю зажигалкой, затягиваюсь. Мои легкие наполняются никотином, канцерогенами и черной смолой.

Табличка на двери, которую я только что закрыл, сообщает: «РОБИН ГАРРЕТ И ПОМОЩНИКИ». Чуть ниже более мелкими буквами значится: «ЛИЦЕНЗИРОВАННЫЕ ЧАСТНЫЕ ДЕТЕКТИВЫ — ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ БИЗНЕСА И КОНСУЛЬТАЦИИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ».

Я прохожу в дверь, находящуюся рядом со столом Джин, и оказываюсь в просторной комнате, сильно напоминающей полицейский участок. Пять столов, кофеварка, диспенсер с питьевой водой, металлические стеллажи, потертые вращающиеся кожаные кресла, на стенах — несколько фотографий в рамках. Сейчас в офисе присутствуют лишь двое из трех наших младших сотрудников, оба разговаривают по телефону. Я ставлю стаканчик с кофе на офисный стол и занимаю наконец свое рабочее место.

Человек, сидящий лицом ко мне за соседним столом, произносит:

— Ну наконец-то.

Строго говоря, Робин Гаррет — мой босс, но на деле мы с ним скорее партнеры. Начинал он в одиночку, однако после того, как я три года назад присоединился к нему, наша компания обзавелась еще тремя детективами, секретаршей Джин и относительно роскошным офисом.

— С добрым утром, Роб, — говорю я, перебирая скопившуюся на моем столе почту.

— Как думаешь, который сейчас час?

Вообще-то он вовсе не злится, просто ему нравится время от времени изображать замученного делами начальника. С этим просто надо смириться.

— По-моему, половина одиннадцатого, — отвечаю я. — Может, теперь это называется как-то иначе, во всяком случае, я об этом не слышал.

— Проспал или похмелье донимает?

— Ни то ни другое. Переработал.

Он насмешливо приподнимает бровь:

— Невероятно! Кто ты такой и что сделал с Алексом?

— Ничего, что не смогли бы поправить месячный сон и пара таблеток от головной боли. Мы можем сообщить чете Инграм, что юный Джейми живет со своей подружкой Крисси Эванс в квартире на Бедфорд-авеню. Она по-прежнему учится в университете, он на днях стал «лучшим работником месяца» в заведении под названием «Жареная курица мисс Моны», это на Дуглас-стрит. Я там побывал и могу сказать только одно: сильно напрягаться, чтобы получить почетное звание, ему не пришлось. Возвращаться домой и общаться с родителями его пока не тянет, однако он после долгих уговоров позволил дать им номер его телефона. — Я делаю большой глоток очень крепкого, с частичками зерен, эспрессо. — Весь вчерашний день я провел в обществе друзей Крисси, а вечером караулил в служебной машине возле ее дома, ожидая, когда появится она или Джейми. Появились они в восемь тридцать. Мы побеседовали. По-моему, они ребята хорошие.

— Стало быть, мы можем отправить Инграмам окончательный счет. Еще один довольный клиент, — с широкой улыбкой произносит Роб.

— Я бы поостерегся так говорить — они ведь еще не видели счета, — отвечаю я с усталой усмешкой. — Что у нас новенького?

— Появилась парочка хлебных дел. Сейчас ими занимаются мальчики. Да, а тебе звонил шериф некоего округа Хиксвилл. Фамилия и телефонный номер — на твоем столе.

Роб родился в Чикаго и ни за что не упустит возможности поиздеваться над «деревенщиной» — ну и я не исключение, поскольку, как он считает, я родом с «Великого севера белых людей». Никакой злобы тут нет — это просто часть его репертуара.

Я обшариваю взглядом стол и обнаруживаю оторванный от конверта клочок бумаги, на котором значится номер телефона и имя: Дейл Тауншенд. Я знаю Дейла. В детстве мы с ним жили в одном городке, а его младший брат Крис был моим лучшим другом. Правда, я не видел Дейла лет семнадцать — с тех пор, как поступил в университет, — однако разговаривал с ним полтора года назад. Он тогда позвонил мне по поводу ограбления, которое расследовал, и попросил посмотреть материалы, которые ему и его ребятам удалось собрать. И я с радостью помог ему.