Евгений Башкарев - Дедушка, не спи!

— Дым может идти из кубрика, — я сорвал с крючка рубашку и тут заметил, что Сантиста в кровати нет.

Его койка была пуста, но простыня примята. И по следу я догадался, что последний раз на кровати сидели, а не лежали. Одеяло было скомкано, подушка запихана в угол. Все, как любил Сантист, за исключением одного — если он касался своей кровати, он никогда на ней не сидел. У меня не было времени изучать этот след, но перед тем, как выскочить за дверь, я подумал, что простыня в районе вогнутого пятна сейчас такая же холодная, как кожаный диванчик в дедушкиной канцелярии. Сидел на ней явно не человек.

За окнами еще не рассветало, и северное крыло усыпало во мраке. Рома пересек холл. Он освещал себе дорогу экраном мобильного телефона. Других подручных средств у нас не было. В глубине южного крыла, где жили мы с Мишей, запах дыма почти не ощущался. Я припустил шаг, заметив, что силуэт Ромы окончательно скрылся в темноте.

Дым расползался в холле. Под потолком я увидел клубы синеватого облака, двигающегося к открытому окну. Сквозняк быстро вытягивал дым наружу. Рома ударил в дверь и закричал мне:

— Это отсюда!

Прежде я никогда не видел, чтобы Пискун так смело барабанил в дверь, кубрика, где жили ребята, готовые одним кулаком порешить его на месте. С недавних пор он переселился от Баха и компании, но это лишь ожесточило их и без того нелегкие отношения. Теперь Пискун был изгоем, и привычка скрываться от бывших соседей заимела особый смысл. Так или иначе, Рома был напуган. Другого объяснения столь решительным действиям я не находил.

Я подбежал к двери и пощупал сухое дерево. Дверь была теплой, из щелей рывками валил дым. Две или три секунды ушло на то, чтобы извлечь стекло из рамы. Насколько сильным был пожар, мы узнали только спустя минуту. Я сорвал полотенце и в свете расходящегося пламени увидел ужас.

Кубрик горел уже давно. Внутри скопилось столько дыма, что коридор тут же объяло облако яда. Сработал датчик пожарной сигнализации, подняв роту на ноги.

Я надел на нос ворот свитера и заглянул в окно. Из-за недостатка тяги матрац, где лежало тело одного из парней, тлел. Когда полотенце с окошка оказалось на полу, матрац вспыхнул. Одежда на том парне тоже вспыхнула, а сам он так и не пошевелился. Дым рассеивался, и сквозь синеватую мглу, я увидел еще одно тело. Курсант лежал на полу, в неловкой позе вытянув правую руку вперед, словно пытался что-то вытащить из-под кровати. Под ним тлел коврик, от которого ползло пятно черной выгоревшей жидкости. Ковер занялся огнем, языки пламени перекинулись на недогоревшую простыню. Тело, лежащее на коврике, не пошевелилось.

В следующую секунду, я почувствовал, как теряю сознание. Я пошатнулся и согнулся пополам. Кто-то взял меня под руку и оттащил от окна. Меня вырвало. Позже все стало темнеть, и я слышал только крики, выскакивающих из кубриков ребят. В роте воцарился хаос.

Даже спустя месяц после того, как рота уменьшилась на пять человек, никто так и не узнал подробностей истории, произошедшая в ночь с понедельника на вторник за запертой дверью кубрика номер 403. Павел Мордаков сознался в том, что привел в роту девушек и до двенадцати часов, они играли в «Покер» на раздевания. Конечно, такие игры не обошлись без спиртного, которое доставили в роту Максим Таранов и Коля Розякин. Купленный на деньги именинника коньяк быстро вывел компанию друзей на новый уровень. Девушки стали еще горячее, а парни еще активнее. Около полуночи одна из подружек почувствовала себя плохо и сказала, что уходит домой. Ее поддержала другая подружка. Мордаков вызвал им такси, и они уехали. Через пятнадцать минут веселью и вовсе пришел конец, когда одну из оставшихся девушек вырвало, едва та успела добежать до балкона. Вначале первого Мордаков и Бахматов покинули роту. В кубрике осталось три человека, среди которых был подсменный дневальный Роман Сантистойков, так и не заступивший на свою смену.

Пятно выгоревшей жидкости оказалось бензином, вылившимся из расплавленного ведра, где ребята, по мнению следствия, пытались приготовить самодельный наркотик. Ни Бахматов, ни Мордаков не сознались в том, что имели какое-либо отношение к произошедшему после того, как покинули кубрик. Ведро сгорело, но кусок металлической трубки, с капроновым шлангом и приплавленным горлышком пластиковой бутылки, были найдены в обугленном состоянии в руках Максима Таранова. Все трое к приезду пожарных были мертвы. Таранов лежал на ковре. Тело Коли Розякина нашли под кроватью. Сантистойков сгорел на матрасе.