Игорь Фёдоров - Волк

— Ну что, сударь — торжественно произнес сосед, — разрешите сердечно поздравить вас с началом нового учебного, не побоюсь этого слова, года.

— А вы знаете, сударь, — включился я в игру, — что завтра нас вздернут на рее, а наши славные имена занесут в книгу позора.

— Бьюсь об заклад, что нас, скорей всего, четвертуют, а наши красивые головы наденут на шесты и поставят у входа в назидании таким же вольным стрелкам, как мы с вами.

— В любом случае по головке нас не погладят, — подвел я черту.

— Предлагаете вернуться в это скучное учебное заведение, которое называется институт? — он испытующе посмотрел на меня.

Я посмотрел в его широко открытые чистые невинные глаза, потом посмотрел вперед, через лобовое стекло новенького автомобиля. Смотрел на сложившуюся ситуацию. Смотрел в будущее. Нас, конечно же, не выгонят. Сделают замечание, пожурят, как следует. На первый раз обойдется. Но репутация будет подпорчена. Я вспомнил свою прежнюю жизнь — ни друзей, ни приятелей. Только старенький мопед. И надо же, первый кандидат в друзья оказался бесшабашным хулиганом, для которого нет авторитетов и моральный устоев. Мой здравый смысл видел в его искрящихся глазах погибель для меня. И единственного друга.

— Предлагаю окончить эту бессмысленную дискуссию, — оставил я в стороне здравый смысл, — и выехать, наконец, на встречную.

— На встречную? — уточнил лопоухий.

— Именно, — подтвердил я.

— Кто «против»? — спросил он, обернувшись назад.

На заднем кресле промолчали.

— Предложение единогласно принимается.

Он повернул ключ, машина ожила, радостно заурчала. Приятная дрожь пробежала по металлическому корпусу. Проверка дворников — работают. Радио — вещает. Сигнал — сигналит, мощно и яростно. Даже боковые окна, кто бы мог подумать, — исправно поднимаются и опускаются, послушно повинуясь соответствующим кнопкам. Не машина — красота на четырех колесах.

— Эпоха hi-tech, и все такое, — удовлетворенно проговорил лопоухий и нажал «газ»

Следуя послушно повороту руля, автомобиль не спеша выехал на дорогу.

— Поворотники было бы неплохо периодически включать, — заметил я.

— Ах, оставьте, — пробормотал лопоухий, пытаясь одновременно смотреть вперед, в боковые зеркала и зеркало заднего вида. Его коротко стриженная голова двигалась, как на шарнирах. Сосредоточенность на лице придавала ему вид умного здравомыслящего человека. Чего я бы не сказал в другой ситуации.

— Опыт большой? — спросил я, глядя на его неуверенные движения.

— Опыт — дело наживное, — практически ответил он на мой вопрос, — главное — состояние души.

— Не могу не согласиться…

Я посчитал уже седьмую машину, обгоняющую нас. Как же он на права сдавал?

— …но при такой скорости нас скоро догонят и обгонят наши одногруппники, отсидевшие четыре пары.

— А вот хрен им!

С этими словами он нажал на педаль газа.

Стрелка спидометра с 20 км/ч перескочила аж на 40. Неплохой результат, прогресс на лицо.

Я демонстративно зевнул:

— Вижу, как Шумахер плачет от бессилия.

Сосед, подгоняемый моими издевками, разогнался до 65.

Пальцы рук побелели от напряжения, сжимая руль. В глазах стоял ужас. Но, верный своим принципам, он не сбавлял скорость.

Железный характер, стальной стержень, — подумал я, глядя на его лицо, превратившееся в застывшую бледную маску, — боится, но вида не показывает. Но даже начинающий водитель не должен вести себя так неуверенно. А не купили ли ему эти самые права? На тот момент я еще не знал, в чьей машине я нахожусь.

Светофор, стоявший на перекрестке впереди, загорелся красным светом. Наш автомобиль не сбавляя скорости, хладнокровно проехал мимо него. Вдогонку нам раздались возмущенные сигналы. Немного придя в себя, я с любопытством посмотрел на соседа.

— Забыл про тормоз, — тихо оправдался он.

Мимо нас проехал автомобиль с гордой надписью «ДПС». Не по нашу душу, но я увидел в нем знак свыше. Предупреждение.

— Дружище, так дело не пойдет, — сказал я, — мы скоро не только будем жалеть, что сбежали. Мы скоро вообще ни о чем жалеть не будем.

— Думаешь, стоит вернуться?

Его запал стал проходить. А вот мой — нет.

— Думаю, надо выехать за город и там развернуться по полной, — я не был удовлетворен таким результатом, мне хотелось большего. Там нет светофоров и гаишников. Простор и свобода! Скорость! И к черту учебу!

Я так завелся, что аж самому страшно стало. Моя кровь, образно говоря, кипела и рвалась наружу. Хватит скуки — в детстве насладился ею по полной. Пришло мое время. Зверь рвется на свободу. Никаких авторитетов. Никакой морали. Никто не указ. Мне вдруг стало тесно в этом городе, где на каждом перекрестке стоят светофоры, вдоль дорог висят знаки, указывающие, что можно делать, что. Где вместо свежего воздуха — бодрящий дым из выхлопных труб. Где многоэтажные дома закрывают горизонт, радугу, солнце, облака. Оставляя людям лишь малую часть неба, а ночью — ничтожное количество звезд, в которых даже опытный астроном не отыщет ни одного знакомого созвездья. Хотелось ветра в лицо, чтобы слезы из глаз. Такого простора, чтобы не было препятствий на все 360 градусов вокруг. Такой свободы действий, чтобы потом было не стыдно за бесцельно прожитые. В конце концов, не я заварил эту кашу. Но я готов ее расхлебывать.