Игорь Фёдоров - Волк

Медленно, осторожно я открыл глаза. Размытый мир постепенно приобретал очертания. Перед глазами стояла трава непонятного, похожего на серый, цвета. Высились деревья. Качались листья, осыпалась хвоя. И не смотря на ночное время, видел я отлично. Где-то очень далеко и очень быстро по веткам пробежала белка и в этот миг ни одна деталь не ускользнула от меня, вплоть до ее глаз. Они были голодными, поэтому она и не спала.

Я повернул голову к небу, да так и замер от неожиданности. Звезд там стало гораздо больше, они были крупнее, казались ближе. Ни одна из них не была привычного мне цвета. Синий только казался синим. Зеленый только напоминал зеленый. Про желтый я вообще молчу. А вот красного и его аналогов — розовый, бордовый, пурпурный, не было. Все теплые цвета пропали. Луна скрывалась где-то за облаками. Мой новый мир стал более мрачным и холодным, словно летнее вечернее небо, покрытое дождевыми тучами. Но он, видимо, все же имел право быть.

Пытаясь определить механизм работы четырех лап, я вскакивал, падал, поднимался, кувыркался и матерился на волчьем языке. Он кстати, более выразителен, чем человеческий. С его помощью не получиться претворяться. Мои лапы запинались друг о друга, цеплялись за корни, путались в траве. Нарушение опорно-двигательного аппарата — так сказал бы специалист. Я уже стал подумывать, что быть волком не так уж и здорово. А бежать быстрее ветра — просто не реально. Хорошо еще, что я снял одежду. Со стороны было бы смешно.

Наконец, тяжело дыша и покачиваясь на негнущихся лапах, я зафиксировал тело в более-менее устойчивом положении. Как ребенок, шаг за шагом, я стал не спеша продвигаться вперед. Как оказалось, передвигаться на четырех конечностях, после многолетней ходьбы на двух ногах, не очень удобно. Несколько раз я падал, зарываясь остроносой мордой в землю, обиженно поскуливая. Но постепенно спящие во мне звериные инстинкты начали просыпаться. Движения стали более уверенными, походка легкой. Вскоре я уже не смотрел под ноги, в поисках возможных препятствий на пути. Неуклюжие ковыляния превратились вполне сносный бег рысцой. И пока дядя где-то там, на другом берегу реки, в ином мире, пил чай и думал обо мне, я уже несся по пологому склону холма, сквозь заросли кустарников в километрах десяти от дома, выбегая на бывшие колхозные поля.

Трава хлещет по морде, ветер свистит в ушах, мир прыгает перед глазами, огромный звездный купол накрыл землю, а меня от всего этого распирает от счастья. Легкий и свободный, как пушинка, подгоняемая ветром, я бегу напрямую по полю. По краю виднеются заброшенные стоянки колхозников. Старый ржавый комбайн, обреченный на неподвижность, с тоской смотрит мне вслед.

Что-то мелькнуло впереди меня и бросилось наутек. Заяц! Может быть, тот самый террорист! Я бросился за ним, почувствовав непреодолимую тягу к охоте. А не такие они уж и быстрые, эти зайцы — как бы не старался несчастный, как бы не мельтешили его ноги, дистанция между нами стремительно сокращалась. Если бы он мог кричать, над полем бы сейчас раздавались панические вопли. Но вся погоня происходила в полном тишине, только наше тяжелое дыхание и шорох трав свидетельствовали о происходящем. Ради справедливости, надо было дать ему фору, но у меня сегодня дебют, я не в курсе всех нюансов. Вот еще два мощных прыжка и — глотай пыль, паскудник ушастый! Я обогнал его, оставив удивленного, опозоренного, но живого, сидеть посередине поля. А во мне что-то внутри проснулось, вроде голода и жажды. И хотя я отправился на это приключение, по настоянию дяди, сытым, звериная сущность во мне не дремала. Вдруг очень захотелось сырого мяса и теплой крови, чего за мной ранее не наблюдалось. Я остановился в нерешительности и посмотрел на зайца. Он испуганно смотрел на меня, потихоньку пятясь назад. Видя, что я не собираюсь его преследовать, косой развернулся и исчез в ночной темноте. Стоило ли его догнать и утолить свое любопытство или лучше было бы не забывать, что я все-таки человек? Оставив этот вопрос на потом, я решил навестить свой поселок.

В ту ночь все собаки как с цепи сорвались. В округе стоял несмолкаемый вой. Обычно драчливые и непримиримые соперники, сегодня они объединились в одну несокрушимую армию. Те, кто потрусливей, прятались в конурах. Остальные, подкрепленные соседским участием, голосили на всю округу, предупреждая о волчьей опасности. В домах зажигался свет, заспанные хозяева выходили во двор, ругая своих ответственных, в общем-то, сторожей. Я же бежал вокруг поселка и метил территорию. От такой наглости собаки просто сходили с ума. Цепи звенели от напряжения, хозяева ругались еще больше. Шум стоял неимоверный. Конечно, на утро дядя мне сделает замечание, но как же было весело.