Вильям Цветков - Майнеры. Задача византийских генералов

Дэйв прошел обратно в комнату, где его ждала гейша. Он положил пистолет на столик, рядом с ним – веер. Он был совершенно спокоен.

– Что теперь? – спросил он.

– Будем пить чай, Дэйв-сан, – ответила она, подвигая заварник и миниатюрные чашечки на блюдцах с головами красных драконов. – Меня зовут Кумико.

– Выключи все мониторы, – сказал Ларин. – Только утром их надо включить обратно, она ведь это точно заметит.

Класс заполнился мощным равномерным гудением, как будто рой пчел висел на невидимой лужайке. Ларин понятия не имел, как гудят видеокарты под нагрузкой, когда вся вычислительная мощь гоночного симулятора GTA IV обрабатывается в реальном времени. Здесь же был не симулятор, а сложнейшие математические расчеты из области криптографии, полностью загрузившие все двадцать четыре видеокарты – подарок мясного короля, папаши Вадика Успенского.

В первой декаде марта погода в Москве, как правило, очень неустойчивая: днем воздух разогревается, если солнце не скрыто за облаками, ночью же, чаще всего – заморозки, поэтому школы отапливают вплоть до мая, пока восемь градусов среднесуточной температуры не станут нормой.

Прошло две или три минуты, Ларин почувствовал, как пот стекает по его спине.

– Вам тоже кажется, что мы сейчас угорим? – спросил Скоков, снимая толстовку. Его светло-серая всесезонная куртка Adventure уже валялась на первой парте. – Как, по-вашему, это нормально? Или сходить за огнетушителем?

Гул в классе стоял такой, что современная пластиковая доска во всю стену мелко вибрировала, Ларин положил на нее кисти обеих рук, чтобы немного охладиться, но они тут же прилипли к теплой гудящей поверхности.

– Жара, – сказал он. – Открывай быстрее окна, иначе карты сгорят.

Скоков бросился откручивать ручки, распахивать настежь каждое из шести прозрачных пластиковых окон, – открывая их вовнутрь, он подумал, хорошо, что исчез обычай заклеивать створки бумажной лентой на зиму, иначе как Ларин объяснит, что тут творилось ночью, если его вдруг спросят.

В класс ворвался ночной мартовский холод, гудение, готовое вот-вот разорвать корпуса компьютеров, улеглось.

– А что будет летом? – спросил Скоков.

– Погоди еще до лета, – ответил Ларин, глядя на экран учительского компьютера. – Еще дожить нужно…

– Есть сомнения? – Скоков высунулся из окна, в уголке его рта появилась сигарета.

– Слышал, сегодня ночью рванула АЭС в Японии?

Скоков закашлялся дымом.

– Правда, что ли? Сильно рванула, как Чернобыль?

– Насчет Чернобыля не скажу, но авария сильная, радиация превышена в двадцать раз. Так что, не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

– У нас же нет ядерных реакторов, чего нам волноваться.

– Еще как есть, причем прямо тут, в Москве.

– Не знал. Ну и ладно. Нужно о себе думать.

– Ты прав.

– У нас сегодня футбол с «А» классом. Придете поболеть?

Ларин вспомнил плакат, висящий на первом этаже фойе школы, на нем кособокий футболист, неестественно задравший худую ногу, явно промахивается по зеленому мячу, сидящие на трибунах болельщики все как один подняли тощие руки, на их лицах растянулись неестественные улыбки от уха до уха, символизирующие, по замыслу художника, торжество здорового образа жизни.

Рисовал кто-то из «А» класса, потому что команда справа, именуемая большим черным «10Б» над хилыми воротами, выглядела как жалкая кучка идиотов, рассеянных по полю в хаотичном порядке, левая же команда представляла собой стройный ряд игроков, стоящих каждый на своем месте, – так обычно рисует тренер расстановку в игровом плане.

И неважно, что единственным, кто имел прямое отношение к профессиональному футболу в школе – был отец Андрея Хвороста из 10-Б, а, следовательно, и сам Андрей.

– Они вас разорвут на мелкие сочные кусочки и сожрут, – сказал Ларин. – Не обижайся. Там же этот, как его… Житко у них.

– Ага. Житко. А чем мы хуже? – Скоков подумал про две тысячи, которые поставил на игру. Отступать было поздно.

– Ничем не хуже. Это примерно, как Уазик ничем не хуже танка Т-90. И тот и тот ездит. Уазик, я подозреваю, даже более комфортабельный.

– Так, вы придете?

– Во сколько матч?

– В четыре дня на школьном стадионе. Много кто обещал прийти.

– Да? Например, Савельева?

Скоков вспыхнул. Даже в темноте его лицо покраснело, он поспешил отвернуться. Неужели Ларин такой наблюдательный или же это он своим поведением так себя выдает? Если заметил Ларин, значит, и все остальные в классе.