Эми Ллойд - Невинная жена

На этот раз он оставил люк открытым, пока спускал разные вещи: бутылки с водой, ящик с продуктами, ящик с мяукающими котятами, их вырывающуюся в панике мать, кошачий лоток, а под конец — пакет с наполнителем для кошачьего туалета. Сэм свернула свою влажную одежду и переоделась в то, что принес Деннис: джемпер, который хранил его запах. Рукава были длинны, и Сэм почувствовала себя маленькой. Она подняла горловину до самого носа и понюхала.

— Не растягивай его, — пробурчал Деннис.

Раскрыв электронную книгу, Сэм посмотрела на время и была раздосадована, увидев, что до следующего приема викодина оставалось еще два с половиной часа. Деннис, повернувшись к ней спиной, тоже переоделся в сухую одежду. Всякий раз, когда она меняла положение, ржавые пружины в софе скрипели.

— Перестань ерзать, — снова ругнулся Деннис.

Котята неуклюже исследовали подвал, а Рыбка, нахохлившись, сидела посреди лестницы. Сэм снова посмотрела на часы и почувствовала приступ раздражения и тоски. В итоге решила, что примет сейчас всего лишь одну дополнительную таблетку, которая поможет пережить временные трудности.

Деннис насыпал в ведро кошачьего наполнителя.

— Если тебе нужно что-то сделать, делай сюда, — объяснил Деннис. — Потом посыпь сверху наполнителем, и все. Понятно?

Сэм кивнула, хотя уже твердо настроилась не пить на ночь. К счастью, таблетки вызывали у нее запор, так что в этом смысле она чувствовала себя спокойнее: ей не придется испражняться на ведро и выслушивать жалобы Денниса с другого конца подвала.

— От этого подвала у меня мурашки по коже бегают, — призналась Сэм.

— Ничего, привыкнешь. Однажды мой отец запер меня здесь. Меня поймали на том, что я брал кое-какие вещи из дома престарелых. Когда он узнал, то избил меня и бросил сюда на целый день, без света, без ничего.

Над ними свирепствовала буря. Сэм чувствовала, как она пытается ворваться в их тихое непроветриваемое убежище. Время от времени в голову приходили напоминания о той ужасной жизни, которую Деннис вел до нее, и это заставляло ее горько сожалеть, что она не в состоянии сделать так, чтобы ничего из этого не могло произойти. Нет, хуже, она ненавидела себя за все, что делала для разрушения той жизни, которой он жил сейчас: за то, что иногда она ему не верила, за то, что начинала ссориться, за то, что пыталась заставить его быть тем, кем он не был, и сделать что-то такое, чего он не хотел.

— Прости меня, — сказала она.

— За что?

— За мою напористость, за то, что пытаюсь заставить тебя… ну, знаешь, когда ты еще не готов.

— Саманта…

— Нет-нет. Я вечно на тебя напираю или начинаю эти дурацкие ссоры. Я всегда так делаю, всегда.

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке! Я всегда все порчу! Не знаю, что-то со мной не так.

— С тобой все хорошо.

— Нет, плохо. Я ужасный человек. Я делала ужасные вещи, но думаю, что это даже хуже.

— Хуже, чем что? — спросил он.

Она покачала головой, запрещая себе высказать все кому-то, кто не будет ей лгать.

— Хуже, чем что, Сэм? — повторил Деннис.

— Я… когда Марк порвал со мною, я… — решилась Саманта.

— Твой бывший парень?

— Мы часто ссорились, много ссорились. Я ревновала. Иной раз он просто сводил меня с ума. В эту минуту он говорил, что любит меня, а через минуту — что не хочет со мной отношений. Это продолжалось три года! Когда я теперь об этом думаю, я не знаю, любила ли я его вообще. Как будто я была сама не своя. Однажды вечером я везла его с обеда домой. Предполагалось, что он у меня останется, но вдруг он начал говорить что-то вроде: «Не знаю, надо ли мне оставаться, мне кажется, нам следует какое-то время пожить отдельно…» И все эти вещи он говорил после того, как весь вечер было такое: «Что не так?» — «Ничего». — «Нет, что не так?» — «Ничего». Ты понимаешь? А тут он говорит мне в машине: я выпил бокал вина, я устал.

Сэм всхлипнула и шмыгнула носом.

— Я спросила его: «Почему? Почему сейчас?» Он говорит: «Я не могу причинять тебе боль». Ты можешь в это поверить? Как будто он делает мне одолжение. Я ему говорю что-то вроде: «Ну хорошо, хорошо», — и он просит отвезти его к нему домой. Он все еще жил со своими родителями, говорил, что экономит деньги, но… По правде говоря, был настоящим маменькиным сынком. А я ей никогда не нравилась. Это меня взбесило. «Что ж, я отвезу тебя домой». Я думала, что смогу с этим справиться, но когда мы приехали… он вышел из машины, как будто ничего не случилось. Он никогда меня не любил, все время врал. Я шла за ним до двери, я кричала. Думаю, он волновался, что услышат соседи, поэтому впустил меня. Я вошла, а его родителей дома не оказалось, и тогда я стала кричать еще громче.