Леона Хард - Мистер Х. Стань моей куклой [СИ]

Грязный бедняк украл мой первый поцелуй! Это так мерзко и страшно. Губы пылали и болели от напора и противный запах лимона ощущался во рту и на щеках, и лице. Повсюду на одежде. Как назло, не запах перегара, а одеколон.

На улице вспомнила о сумке, которая валялась не тронутой на асфальте. Меня не преследовали, но остаток пути я бежала, боясь остановиться.

После встречи с отморозками я заявилась домой в таком виде, будто меня избили или обворовали. Зареванная с растекшейся тушью под глазами в облезлой мокрой шубе, трясущая, как осиновый лист на ветру. Думала родители начнут с крика, возможно ударят, но мать, стоя наготове в прихожей, злая с кулаками, упертыми в бока, молча оглядела дочь, сделав соответствующие выводы, и прикрыла ладонью рот. Затем начала вспоминать господа Бога, при условии, что мама не сильно верующая.

И вместо покоя, одной рукой я стирала свои незаметные слезы, второй гладила маму по макушке. Прогнав отца, чтобы не подслушивал, мы заперлись в комнате для гостей и долго разговаривали.

— Меня не насиловали. Я просто упала в лужу и попала в метель, оттого расстроилась. Видишь, вся красота насмарку! — продемонстрировала полуразвалившийся мокрый колосок.

Я сидела на черном диване, а мать напротив на стуле, руки поставив на колени и в упор разглядывая меня на предмет синяков или ссадин.

— А это что? — трясущимся пальцем мама дотронулась до моих губ и подбородка.

— А что там? — повторила, прикасаясь к лицу.

Я ничего не чувствовала кроме дикого холода, от озноба зубы стучали друг об друга. Я настолько продрогла пока стояла зимой в одной кофте на улице, что другие эмоции и ощущения притупились. Возможно, когда согреюсь и остальные выглянут наружу.

Самое главное не изнасиловали и не надругались. Мало ли, какие у них существуют изощрения.

— У тебя царапины на губах и подбородке, — с подозрением поведала мать.

Я быстро убрала палец от губ, поняла, что это, наверное, раздражение. Когда бедняк облизывал рот было не только не приятно, но и физически больно. Щетина терлась о кожу и доставляла дискомфорт.

Чтобы скрыть смущение и ложь, я встала с дивана, прячась от осмотра матери и начала беспокойно топтать ковер. Прошла к стеклянному шкафу. Достала первую попавшуюся книгу, как оказалось сентиментальный роман. Бабушка обожала дамские романы, вот оставила нам наследие. Я повертела книгу с изображением влюбленной пары, сплетающейся на персидском ковре в страстной агонии любви. С трудом сдержалась чтобы не плюнуть на их губы, соединенные в поцелуе. До того мерзкими и слюнявыми показались эти поцелуи. Что в них возбуждающего и приятного?

— Я просто с мальчиком поцеловалась, — с трудом выдавила полуправду. Не стала рассказывать, что парень насильно забрал поцелуй. — Наверное, он меня уколол. Ничего не приличного.

Крепко вцепилась в корешок книги. Красивую обертку хотелось разодрать, порвать на много жалких кусков, хоть так убрать из себя гнев и ощущение тупика, паники, в котором пребывала в то время и откуда не выбраться и не уйти.

Мерзкие поцелуи и мужчины такие же!

— Смотри у меня! — погрозила мать пальцем. Этот жест отвлек мое внимание от просмотра книги. — Я надеюсь это не какой-нибудь взрослый женатый мужчина? Откуда борода-то такая? Смотри хвостом не крути, а то оторвут. И вообще вечно разоденешься, как девушка легкого поведения, тебя грех не изнасиловать. Вон какой вырез на кофте! Чтобы я больше…

Вот мама и успокоилась. Перестала беспокоиться за дочь. Я закрыла дверцу шкафа, сунула книгу под мышку и пошла на выход из комнаты.

— Я с тобой еще не закончила! — раздраженный тон матери вызвал разве что скуку. Бедняки страшнее в десятки раз.

— Мне надо согреться, я продрогла. Но если хочешь, чтобы я заболела, то разумеется продолжай! — развернулась и вновь присела на диван. Подняла бровь вверх и молча уставилась на мать в ожидании дальнейшей лекции, возможно оскорблений или нотаций. Сейчас мне только эти вещи нужны, только вынос мозга, а не тепло и объятия.

— Иди, — злобно пыхтя, кивнула мать на закрытую дверь. А весь вид просто кричал о недовольстве, хмурится, злобно поджимает тонкие губы, волосы в пучке всё время поправляет, боясь вероятно, что ее идеальность под угрозой.

На той же недели мать отвела к гинекологу проверять насиловали или нет. Хотя, думаю то была очередная попытка ненавязчиво разузнать обо мне побольше, узнать начала половую жизнь или нет.