Франк Тилье - Последняя рукопись

Внезапно пуля пробила дверь и ударилась в противоположную стену.

– Да пошли вы, ублюдки!

Переговорщик не успел и рта раскрыть, чтобы урезонить безумца. Раздался еще один выстрел, за которым последовал глухой звук падающего тела. Тишина… Все затаили дыхание. Подождав секунд двадцать, полицейские решились войти.

Картина ужаса. Охотничье ружье на полу. Брызги крови и ошметки мозга до самого потолка. На специальной медицинской кровати лежала не Аполлина, а другое тело – пожилой женщины с печатью смерти на лице, с седыми всклокоченными волосами и морщинистой синеватой кожей. Два красных пятна расплывались по простыне в районе сердца.

В следующую минуту бойцы отряда быстрого реагирования покинули помещение и отправились осматривать другие комнаты. Воняло мочой и кровью. Похоже, прежде чем покончить с собой, Дельпьер застрелил свою мать. На ночном столике икона Девы Марии, Библия, десятки коробок с лекарствами и дозами морфина.

Вик быстрым шагом вышел из спальни. Этот монстр жил в своем мерзком логове с больной матерью и, прежде чем свести счеты с жизнью, сделал уборку.

Но где же Аполлина?

Когда Лин миновала Булонь-сюр-Мер, у нее возникло ощущение, будто она едет куда-то на край света. Узкая лента асфальта, освещаемая только фарами ее автомобиля, уходила вглубь регионального природного парка, раскинувшегося между равниной и скалами на мысах Блан-Не и Гри-Не. Это было пространство влажной коричневой земли, меловых обрывов, круглого галечника, который старательно перебирали волны, маленьких опустевших морских курортов и фонарей, укрепленных на обрывистой стороне, опасной и неизменной.

Если летом Амблетёз сиял огнями, то зимой исхлестанный приливами, атакуемый морскими брызгами и солью городок погружался в спячку. Прибрежные дома, по большей части пустые, жались друг к другу, будто пытаясь согреться и сплотиться против стихии: жестоких ветров, проливных дождей, непрекращающейся измороси. Обычно оживлявшие берег разноцветные лодки пылились в глубине запертых на ключ эллингов. Все было безжизненно, неподвижно, кроме вечных приливов и отливов, перекатывающих камешки в гипнотическом ритме, скрипучего песка и постоянно доносящихся неизвестно откуда отвратительных криков чаек.

Лин припарковалась на самой северной улице города, тянущейся вдоль крошечной речушки Слак, воды которой бесследно исчезали в заливе, тщетно пытаясь во время отлива достичь моря. Место было уединенное, погруженное во тьму и защищенное от взглядов любопытных ветров небольшой возвышенностью.

Дальше Лин пошла пешком, держа в руке выключенный фонарик. Она миновала лодочный причал с дремлющими буксирами и уже оттуда смогла различить укрепления форта в форме открытой в сторону моря подковы – подлинный образец военной архитектуры, созданный более трехсот лет назад Вобаном. Туда добирались по полосе покрытых ракушками скал, которые во время приливов исчезали под водой, что делало здание неприступным.

Многочисленные надписи гласили, что проникновение в форт без особого разрешения не допускается, и сообщали о скором возобновлении реставрационных работ. По всей видимости, это и была стройка Жюлиана.

Лин не придала значения запрету, перешагнула через цепь, висящую между двумя столбиками, и осторожно двинулась к форту. Из-за скал до нее долетал запах ила, водорослей и соли. Часов приливов и отливов она не знала, но видела море, которое вдали заигрывало с горизонтом, значит время у нее пока есть. Не может быть и речи о том, чтобы на шесть часов остаться взаперти в форте, когда вода заключит его в свои бурные объятия.

Лин поднялась на несколько ступенек, подошла к тяжелой деревянной двери и вставила ключ в замок. Щелчок… И растущая тревога. Перед ее мысленным взором вновь возникла желтая непромокаемая куртка с капюшоном, заляпанные грязью сапоги, обведенные ручкой абзацы в книге, следы изготовления орудия пыток.

Оказавшись в караульном помещении, Лин включила фонарь и бросила беглый взгляд в другие комнаты. Затем пересекла внутренний двор и решила осмотреть башню сверху донизу. Жюлиан и Дамбрин много раз встречались на третьем этаже, в каземате, они ночевали здесь вместе, когда его любовница проводила обследование форта.

Комната была пуста, только откаченная в угол ржавая пушка да подставленные под протечки и наполненные на три четверти ведра на полу. Лин замерзла, она спустилась по лестнице и продолжила осмотр здания, порой наклоняя голову, чтобы пройти под низкими сводами. Влага подтачивала известняк, просачивалась между камнями, делала ступени осклизлыми.