Франк Тилье - Последняя рукопись

– «Деламбр Деко». Их было двое. Один тощий, другой гораздо более плотный, лет сорока, – он мог бы, вероятно, походить на человека с вашей фотографии. А еще…

– Что еще?

– На нем действительно была бейсболка, если память мне не изменяет. Именно он занимался комнатой Аполлины. Помнится, не очень разговорчивый, скорей, даже замкнутый. Но делал все быстро и хорошо. Я договорился, чтобы он при случае поработал у меня в доме, частным образом. Он оставил мне свои координаты.

В кабинете руководитель центра порылся в ящике письменного стола, вытащил какой-то листок и протянул Вику. Фамилия и номер мобильного телефона. Теперь их Живодер имеет имя: Феликс Дельпьер.

Сыщик поблагодарил директора и почти бегом покинул учреждение. Оказавшись в салоне своего автомобиля, он включил дворники, чтобы очистить ветровое стекло от слоя снега, и позвонил Вадиму:

– Это Вик. Думаю, он у нас в руках.

Феликс Дельпьер, сорока двух лет, жил на возвышенностях Айон-Левьё, в захолустье, расположенном в массиве Бож, в полутора десятках километров от Шамбери.

Сидя в своей машине на паркинге департаментской дороги D206, Вик нескончаемые четыре часа ждал коллег. Чтобы согреться и растопить снег на ветровом стекле, он то и дело включал и выключал двигатель. Здесь, на обочине раздолбанной горной дороги, за три дня до Рождества, он казался себе одиноко стоящим на побережье менгиром. Он подумал о жене, которая, несмотря ни на что, тоже переживала, о Корали, которой придется нести на своих хрупких плечах тяжесть разрыва родителей.

Он надеялся только на то, что она не станет хуже учиться, не собьется с пути в бескрайнем пространстве свободы, которую дает лицейская жизнь. Все представлялось ему таким сложным. На покрывавшем стекло слое грязи он пальцем вывел: «Ничтожество». Вик – ничтожество… Была ли жалость во взгляде, брошенном на него дочерью возле лицея? Кем она его считала? Ничтожеством? Он горько вздохнул, и от теплого воздуха буквы на стекле исчезли.

В зеркале заднего вида замелькали четыре пары фар, с перерывами, вираж за виражом, пропарывающих ночную тьму. Автомобили на зимней резине, среди которых была и «скорая», приближались на средней скорости. Из одной выскочил Морель и пересел к нему в машину. Он отлично экипировался для сильных морозов: плотная черная шапка, наглухо застегнутая куртка, меховые перчатки. Они последними в колонне тронулись по ледяной дороге, больше напоминающей каток.

– Долго же вы!

Морель зубами стянул перчатки и выложил на руль фотографию:

– А вот и наш Живодер. Прекрасный экземпляр, как видишь…

У Феликса Дельпьера был высокий лоб, обрамленный пучками черных волос, торчащих в разные стороны, как пальмовые листья. Глаза, разделенные тонкой переносицей, представляли собой два идеальных круга, защищенных густой щеткой ресниц. Теперь Вик хорошо понимал, что имел в виду директор института, назвав его замкнутым. У Дельпьера был вид человека, выросшего в подвале.

– Из конторы только что поступила информация. У них есть досье на Феликса Дельпьера, он уже имел проблемы с правосудием. Дело семилетней давности, но мы им не занимались.

– Кто его вел?

– Группа Кравика. Ладно, постараюсь коротко. Дельпьер вырос на уединенной семейной ферме, куда мы сейчас направляемся. С восемнадцати лет работал в моргах и на кладбищах, ни с кем не разговаривал, холодный, как морозилка. Он не злобный, работу выполняет точно и с увлечением, никаких сложностей или опозданий. Наконец он получает золотую должность препаратора в анатомической лаборатории медицинского института в Гренобле. Короче, в его обязанности входит расчленять трупы, чтобы студенты могли практиковаться в хирургии. Не знаю, видел ли ты когда-нибудь, как это делается.

– Как в мясной лавке, при помощи топора или пилы.

– Ну да, что-то вроде того. Однажды ночью Дельпьера застали, когда он грузил труп в багажник своей машины. Для… личных нужд.

– Для личных нужд?

– Некрофилия, фетишизм – все вместе. Тот еще фрукт. Оказывается, он крал части тел, туловища, даже головы, и на протяжении нескольких месяцев никто ничего не замечал. Похоже, это дело не слишком контролируется. Парни Кравика решили, что они попали к мужику из «Техасской резни бензопилой». Дело было в разгар лета. В сарае, где роилось такое количество мух, что невозможно было и рта раскрыть, чтобы не проглотить хоть одну, они обнаружили мешки для мусора с гниющими останками. Парень получил год строгого режима в Бонвиле, освободился, вернулся к нормальной жизни и прошел курс обучения по какой-то строительной специальности. Вот уже три года он работает в фирме «Деламбр Деко», окопавшись в горах, вдали от экранов полицейских радаров. Мы подробно рассмотрели эти места на Google-Earth. Он так и живет на своей родной ферме, в паре километров от Айон-Левьё.