Франк Тилье - Последняя рукопись

Его пальцы свело судорогой, и теперь они напоминали орлиные когти.

– Именно тогда я напал на след Джинсона, моего приятеля, с которым мы делили одну спальню в интернате. Он мыкался между безработицей и халтурой по-черному на стройках в лионском предместье. И постоянно поддерживал связь с третьим, Дельпьером…

Он покрутил пистолетом у нее перед глазами. Возле его губ залегла жесткая складка.

– …Дельпьер так и не оправился после интерната… У него были проблемы с правосудием, потому что он трахал трупы. Юность этих парней была загублена, и в глубине души они все еще страдали. Как и я, но по другим причинам.

Лин воспринимала каждое слово как удар скальпелем.

– …Мы стали регулярно встречаться, выпивать и болтать о том о сем… Снова образовалась наша троица, как в то знаменитое утро, когда они помогли мне оттяпать член нашему учителю физкультуры.

– Ты безумец. Это даже не безумие, это…

– Наоборот, я человек очень здравомыслящий. Благодаря Mistik я понял, как далеко могут зайти мужчины, какими кровожадными зверями они могут стать, скрываясь под масками, чем могут пожертвовать, чтобы переступить границы и уродовать, калечить женщин… Я хотел, чтобы они их калечили, Лин, еще и еще. И я хотел видеть, как они это делают. Потом я создал сайт в даркнете и стал использовать Mistik как вербовщицу. Концепция для тех, кто хочет испытать экстремальный опыт, была проста: обещание на несколько дней получить девушку только для себя одного, при полнейшей анонимности, и делать с ней все, no limit . Вплоть до убийства, если они захотят… Они покупали у меня чужие жизни.

Лин почувствовала, как взбунтовался ее желудок, но он был пуст.

– …Я выставлял в даркнете фотографии и видео девушек – выбирал невинных, юных, еще не испорченных. Тот, кто хотел такую, просто должен был предложить мне огромную сумму. Как на аукционе. Вроде «Christie’s» для уродов, слетевших с катушек, – и, уверяю тебя, их оказалось полно.

Лин бросилась на него, но он был проворнее и резко отпихнул ее в сторону. Она упала и ушибла плечо. Он ударил ее в висок рукояткой пистолета, потекла кровь. Лин взвыла.

– Тебе хочется умереть прямо сейчас? Не интересно узнать продолжение?

Он, задыхаясь, поднялся на ноги и направил ей в лицо луч своего фонаря.

– В угол, вон туда.

Лин повиновалась, пытаясь сообразить, как сбежать. Позади нее, в вырубленном в камне отверстии, – пустота. Никакой лазейки.

– Я приобрел полуразрушенный дом недалеко от Вьенна и починил его на деньги, заработанные в сети. Конечно, Давид Жорлен не мог похвастаться благородным происхождением, зато обладал невероятными денежными средствами. А потом произошло то, что стало ферматой моей жизни: ваше пребывание в Аннеси…

Лин была приперта в угол пещеры, он заставил ее сесть.

– …Впервые я пришел к вам чуть больше четырех лет назад, я проник на виллу при помощи ключа, который подделал. Я увидел полное счастье своего брата, его успех, его прекрасную семью. Это было невыносимо, так не могло продолжаться. Спустя несколько месяцев я велел Джинсону похитить Сару: я рассчитывал сделать на ней четвертые «торги» и могу тебя заверить, она побила бы все рекорды. Чего стоит одна только сцена, когда она мастурбирует в квартире…

Лин надо было во что бы то ни стало превозмочь боль от его слов и найти способ спасти свою шкуру. Потому что, мертвая, она никогда не сможет заставить его заплатить. Он не должен выйти отсюда.

– Как тебе моя история? Впечатляет? Классный конец для книжки, не находишь? Но подожди, это еще не все. В конце концов я решил оставить Сару при себе и запер ее в своем доме. Мне хотелось, чтобы она каждую секунду напоминала мне о том, что я забрал у отца, брата и – косвенно – у мерзавки-матери. Должен признать, твоей дочери нелегко было постоянно жить у своего дяди с лицом собственного отца.

– Она была невинна!

– Именно этим они и привлекательны, а ты как думала! Кстати, должен тебе сказать, что Джордано не прикасался к ней. Однако он вовсе не был белым и пушистым. Он купил себе другую, Полину Перло. И довел с ней дело до конца.

Жорлен присел на корточки перед Лин и утер ей слезы.

– Не прикасайся ко мне!

Он стиснул ей пальцами горло и прижал ее к стене.

– …Мне надо бы сказать тебе пару слов об этой сраной шапке. Джордано заговорил прямо перед тем, как я проломил ему череп о стену. Вот так…

Он аккуратно стукнул ее затылком о камень и выпрямился.

– …Когда он трахал Полину, когда через неделю прижигал и протыкал ей ножом живот, он думал о своей дочери. Этот псих регулярно приезжал в Веркор с собственной дочерью – в те самые места, где, потратив семейное наследство, купил себе человеческую жизнь, – чтобы вновь пережить свои фантазмы. Эту шапку носила Полина, а не твоя дочь. Она наверняка валялась в фургоне, Джинсон надел ее девушке на голову, полагая, что это ее. Главное, что Джордано удалось заполучить шапку и забрать ее себе, чтобы… вспоминать. Как трофей.