Нарек Акобян - Клятва раба

— Зачем? Зачем именно он?

Я был в шоке. Как это? Василь как будто оплакивал Карла не менее доктора, но зачем? Он же почти доктора не знал, он мне не рассказывал о докторе, а еще менее — о Карле. Доктор тоже встал на колени, положил руки на голову Василя и с красными глазами и слезами смотрел на меня долго, как будто он меня никогда не знал. Доктор, придя в себя, спросил Василя:

— Это он?

Странный вопрос. Вопрос, который задавали ему только знакомые и друзья Краба. Зачем они задавали этот вопрос, я понял, ну а зачем доктор это спрашивал у Василя, я не знал. Я думал, может, и доктор является другом Краба.

У Василя глаза стали улыбаться, он улыбался со слезами:

— Да, это он, — потом глубоко вздохнул, посмотрел на доктора с восхищением и повторил: — Да, это он, Краб.

Я запутался. Как это Краб? Василь назвал доктора Крабом? Потом Василь посмотрел на меня и указал глазами на доктора. Василь сказал мне:

— Макс, доктор и есть сам Краб.

Я не знал, что производит. Как может доктор являться Крабом? Он же утонул в море во время бури, и его тело так и не нашли. Я сначала подумал, что, может, Василь меня обманывал.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Краб и продолжил: — Думаешь, Василь прятал от тебя правду, но он и сам не знал, и об этом никто не знал.

Василь и он посмотрели друг на друга неясным взглядом.

— Во время бури меня что-то выбросило на берег, — сказал Краб и продолжил: — Только помню, как я тонул в глубине моря. И знаете, когда ты видишь своими глазами, чувствуешь своими мышцами, что смерть действительно существует, и она неизбежна, и что ты просто обязан подчинится ей, начинаешь просить о помощи все, чему можешь верить. Никто не слышит тебя, никакое создание, никакое существо в мире не слышит, как ты выдыхаешь, кричишь о помощи, но даже твой голос тебя не слушается. Тогда ты понимаешь: лишь одно может спасти тебя — само спасение. После чего помню, что какая-то волна сильно толкнула меня сзади так, что я потерял свое сознание, а после очнулся на берегу моря. Очнувшись, я понял, что мы осознаем свои ошибки только тогда, когда мы уже бессильны что-нибудь поменять. Это был шанс, и я почувствовал, что моя жизнь может за одну секунду и за одно мгновение стать пустотой, я дал слово сам себе: я должен спасти столько людей, скольких я сделал несчастными. И до сих пор я сам лично пытаюсь исцелить раны тех людей, которых ранили мои люди. Это было спасение не от смерти, а от пустой жизни.

Прошла неделя. Лиана, как всегда, поняла меня. Наша свадьба не удалась, но мы муж и жена, и это было самое главное. Василь и я поехали в гости к Крабу. На дороге к Крабу я спросил Василя о Леве. Василь начал рассказывать:

— Я его спрашиваю: «Зачем стрелял в Карла?» А он отвечает: «Карл мне угрожал, сказал, что если раню его, то он убьет меня. Мы поссорились. Карл меня ранил своим ножом, а я убил его, чтобы он знал, что зря угрожал мне».

— А ты что ответил? — спросил я.

— А я лишил его всего, что я дал ему, после чего ему ничего не оставалось, и громко сказал ему при всех, чтобы все знали: «Тысячу раз я вам сказал, что победишь своего врага, если победишь его по своим принципам, а не принципам врага. Потому что иначе ты уже примешь принципы врага, а это уже его победа над тобой».

Краб радостно приветствовал нас, хотя, скорее всего, радость была украшением его боли. Мы сели за стол. Артур угощал нас грибами и вином. И я вспомнил рассказы Василя про Краба, что Краб сам любил собирать грибы. Василь внимательно смотрел на Краба, как будто он мучился и разговаривал сам собой, и наконец он высказался:

— Стареем, учитель.

Краб, услышав, попросил Артура оставить нас наедине. Похоже, Артур не знал, кто его отец и чем он занимался прежде. Артур вышел во двор:

— Это мы еще не знаем, кто учитель, а кто ученик, — ответил Краб.

— Как это? — спросил Василь.

— Обучая тебя, я сам научился тому, что нужно сделать на самом деле.

Василь улыбнулся, но молча задумался.

— Значит, мы всего лишь можем быть братьями, и все — настоящими друзьями, — сказал я с места, и мне показалось, что мое мнение среди них оказалось лишним.

— Да, мы лишь можем стать друзьями, — ответил Краб.

У меня был один вопрос, который меня так мучил все время, и наконец я спросил:

— А какую книгу вы читали тогда, с черной обложкой? — не сдержался я и продолжил мою неудержимую мысль: — Не осталось ни одной библиотеки, где я бы не искал, и Василь тоже, скажите, пожалуйста, где можно найти ее? Та книга, которая помогла вам открыть свой разум.