Джонатан Оксье - Ночной садовник

Молли понимала, что вокруг стоят люди, но не замечала их. Ей было всё равно. Только Кип имел значение. Она уткнулась лицом в его мокрые волосы. Закрыла глаза. Она искала слова – слова, которые могли вернуть его. И в темноте нужные слова пришли к ней:

– Давным… давно… в одной… стране… – Молли набрала в грудь воздуха и заговорила громко: – Давным-давно в одной стране жил-был мальчик по имени Кип. Это был особенный мальчик, другого такого не было во всём мире. Волосы у него были рыжие, как у папы, а глаза зелёные, как у мамы, и он был чертовски отважным. А самое главное, у него была сестра. Сестра, которая любила его больше всего на свете… – Молли на мгновение замолчала. – Но однажды его сестра совершила ошибку. Она не дала ему того, что он заслужил. Она не сказала ему правду.

Молли закрыла глаза.

– Прости, – шепнула она на ухо брату. – Прости. Кип не двигался. На лице играли отблески пламени.

Но вдруг он дёрнулся. Закашлялся. Изо рта фонтаном хлынула вода, заливая ему подбородок и шею.

Молли отпрянула.

– Кип! Кип! – закричала она и вновь склонилась над братом, боясь коснуться его, боясь спугнуть чудо.

Кип наконец смог сделать вдох, заморгал, прищурился от пламени, задрожал. И, задыхаясь, спросил:

– А дальше? – Посмотрел на Молли, улыбнулся. – Дальше что было?

Дом и дерево догорели только на рассвете. Теперь на их месте осталось лишь огромное чёрное пепелище, от которого в росистый искрящийся воздух поднимался вверх дымок. Равнина начала оживать: там, где столько времени всё умирало, запели птицы, зажужжали насекомые…

Пожар оказался достаточно ярким, чтобы привлечь внимание жителей деревни. И с первыми лучами солнца явились несколько местных, которых очень удивило открывшееся перед ними зрелище. Вовсе не обязательно было знать правду о дереве, чтобы, только ступив в Прокислый лес, понять: это место перестало быть проклятым. Слухи быстро расползлись по Пустоши, и вскоре дорога, по которой столько лет никто не ходил и не ездил, заполнилась людьми: они шли посмотреть на пожарище, но не только. Они приносили и оставляли для Виндзоров корзины с едой, одеяла, одежду.

Виндзоры принимали дары с благодарностью. Огонь поглотил без остатка всё, что напоминало об их прошлой жизни, зато спас их собственные жизни. И за это Виндзоры тоже были благодарны.

Молли решила пройтись по усыпанной капельками росы лужайке. Она наслаждалась тёплым воздухом, пахнувшим костром. Это был запах новых начинаний. Она втягивала его ноздрями и наблюдала, как играют за холмиками Пенни и Алистер.

– Смотри! Смотри! – кричал Алистер, указывая на кузнечика или бабочку. – Фея улетает!

– Поймала! Поймала! Поймала! – кричала Пенни, хлопая ладошками в воздухе в попытке угнаться за бабочкой.

Молли прекрасно понимала, что Алистер давно вырос из того, чтобы гоняться за бабочками, не говоря уж о феях. Он затеял эту игру для Пенни, и его усилия оказались вознаграждены: Пенни скакала по траве и веселилась так, что аж щёки горели. Наверное, иной бы сказал, что веселье среди могил – признак неуважения к мёртвым, но Молли так не думала. Где‐то здесь, под зелёными холмами, лежали бабушка и дедушка Пенни и Алистера. И Молли почти видела, как они там, под землёй, радостно наблюдают за весельем внуков.

К Молли подошла миссис Виндзор. Пусть ещё бледная и истощённая, она всё‐таки передвигалась самостоятельно.

– Послушай, как они смеются! – с восторгом сказала она. – Звучит как музыка! – Констанция улыбнулась, в уголках глаз сложились задорные морщинки. – Мы должны благодарить за это тебя.

Молли замялась:

– Я всего лишь прислуга, мэм.

Констанция рассмеялась – впервые за всё время Молли услышала её смех.

– Всё теперь будет иначе. Лучше, чем раньше.

– Я рада это слышать. Вы поедете в город? – спросила Молли.

Констанция отрицательно покачала головой:

– Останемся здесь. Люди из деревни предложили нам кров, пока мы не отстроим дом. Бертран получит небольшую страховку. Денег немного, но на первое время хватит. – Она посмотрела на Молли. – И думаю, у нас найдётся место ещё для пары человек… Не слуг, ты же понимаешь. Для новых членов семьи.

Констанция взяла Молли за руку – ладонь оказалась удивительно тёплой. Глаза Молли наполнились слезами.

– Мэм… Я даже не знаю, что сказать…

Ей очень хотелось ответить «да» и навсегда остаться в этом обновлённом месте. Но она понимала, что это решение будет неверным. Виндзорам нужно было время, чтобы восстановиться, снова стать семьёй. А такие вещи, Молли была уверена, лучше делать без посторонних.