Джастин Ларбалестьер - Моя сестра Роза [litres]

– Не могу представить себе ничего хуже. Хуже может стать, только если Дэвид вернется. Надеюсь, я никогда больше его не увижу. Как ты думаешь, куда он поехал?

Роза пожимает плечами:

– Куда‐нибудь очень далеко.

– Жаль, что он не взял тебя с собой. Ты ведь его любимица и все такое.

– Я не убийца, не то что Дэвид. Это он был тикающей бомбой, не я. Но теперь его нет.

– Потому что ты от него избавилась. – Я говорю это и понимаю, что Роза избавилась и от Соджорнер. Она не собиралась сталкивать ее с лестницы. Она просто забрала ее у меня. Я никогда ее не прощу.

– Я же сказала тебе, что я умная. Мы с тобой одинаковые, – говорит она. Я слышу, как у нее на зубах хрустят мюсли. – У нас одинаковый мозг.

– Если бы это было так, я тоже был бы умным. Но ты всегда говоришь, что я совсем не умный. – Будь я умным, я бы уже давным-давно сбежал от этой семьи, от Розы. Я бы давно понял, что представляет собой Дэвид.

– По сравнению со мной ты не умный, но ты умнее большинства людей. Потому что у нас одинаковый мозг.

– Нет, Роза, это не так.

– Я думала, ты никогда не врешь, Че. Мы оба видели снимки.

– Я – не мой мозг. Доктор сказала, что мой снимок еще не означает, что я такой же, как ты.

– «Доктор сказала», – пародирует меня Роза.

– Есть еще наше окружение, есть ДНК. Мы – это не только морфология нашего мозга.

Роза хихикает:

– У нас с тобой все одинаковое. Мы живем вместе. У нас одни родители.

– Нет. Не совсем так. Я на семь лет тебя старше. Это все меняет. Первые семь лет моей жизни мы прожили в одном и том же доме, в Сиднее. У меня была стабильность. А у тебя почти вся жизнь прошла в разъездах. Пять разных стран, миллион разных городов, квартир, школ, репетиторов. Это был полный хаос. К тому же я за тобой присматривал. Я был твоим третьим родителем. Я заботился о тебе, Роза. Забота о тебе меня изменила. Дэвид открывал в тебе твои худшие стороны. Но не я. Я…

– Я тебя спасла, – перебивает Роза. Такой самодовольной я ее еще никогда не видел. – Если ты не такой, как я, из‐за того, что присматривал за мной, значит, ты не психопат благодаря мне . Если бы я не родилась, Че, ты был бы мной. Дэвид учил бы тебя быть хорошим маленьким психопатиком. Ты стал нормальным человеком из‐за меня. Почему ты меня не благодаришь?

На этот раз Роза не улыбается. Она смеется.

На сборы у меня уходит совсем немного времени. В этот раз у нас нет грузового ящика. Мы снова берем с собой только то, что можем унести. У меня один чемодан и один рюкзак. Вещей у меня больше, чем в них помещается, так что я решаю оставить книги и самые протертые треники с футболками, а вместо них беру боксерское снаряжение. Постер с Али придется оставить здесь. Я смотрю на шрамы у него на костяшках, перевожу взгляд на свои руки. На них синяки с последнего спарринга. Я бы хотел отдать этот постер Соджорнер, но она запретила мне ей звонить. Я хочу лишь одного – позвонить ей.

Я заставляю себя думать о том, что возвращаюсь домой. Джорджи, Назим, Джейсон. Они знают, что я скоро приеду. Джейсон думает только о себе: «Супер. Придешь на мой следующий бой». Джорджи и Назим задают миллионы вопросов. Я обещаю все им рассказать, когда прилечу. Но я не уверен, что расскажу им. Не уверен, что хочу хоть кому‐то рассказывать про черную дыру у меня в мозгу. На нас не подали в суд. Смерть младшей сестры Лейлани Макбранайт представили как несчастный случай, особой огласки она не получила. В конце концов, Лейлани широко известна лишь в узких кругах мира моды.

Я складываю мягкие рубашки, которые купила мне Лейлани, и чувствую, что сейчас разрыдаюсь. Я буду скучать не только по Соджорнер. «Как упаковывать модные шмотки, которые ты мне купила?» Вместо ответа Лейлани мне звонит.

– У тебя есть папиросная бумага?

– Ты подстриглась! – Волосы у нее теперь короче моих. Острижена под машинку, выглядит словно арестантка. – Два миллиметра?

Лейлани кивает.

– Слишком отросли, так что, – она сводит и разводит пальцы, изображая ножницы, – я с ними разделалась. Тебе бы тоже подстричься.

Это правда. Волосы падают мне на глаза. Я откидываю их назад.

– Времени не было. – И денег. И желания. Прическа не имеет значения.

– Папиросная бумага есть?

– Не-а.

– Используй старые футболки. Только чистые! Разложи их между рубашками. Смотри, чтобы бирки от футболок не касались рубашек. От них останутся следы. – Она передергивает плечами. – Бирки могут сильно повредить хорошую ткань. Лучше их срезать. Складывай рубашки как можно меньше. Тебе надо избежать заломов. Как только окажешься дома, повесь их на вешалки. Только не на проволочные!