Джастин Ларбалестьер - Моя сестра Роза [litres]

– Ты очень похожа на Дэвида, знаешь? Особенно когда улыбаешься.

– Хорошо. Значит, все будут любить меня так же, как любят Дэвида. Могу поспорить, он сбежал с Сюзеттой. Вы знали, что она ушла от Макбранайтов?

Салли вздрагивает. Я не говорю ей, что Сюзетта – это няня Макбранайтов. Я не спрашиваю у Розы, правда ли это. Я переключаю внимание на кофе. Салли тихо плачет над своей чашкой.

– Теперь все всё знают, Че, – говорит Роза. – Лжи больше не будет. Ты должен радоваться. – Она подтягивает под себя ноги, опасно балансируя на стуле, и садится на пятки. На меня обрушиваются воспоминания о том, как Роза сидела так в раннем детстве.

– В молодости он совершил убийство. – Салли смотрит не на нас, а на свой кофе. Слезы у нее текут медленней.

Я хочу спросить, откуда она об этом знает. Она это видела? Зачем Дэвиду говорить с ней об убийстве, если она при нем не присутствовала?

– Он сказал, что никогда больше не совершит ничего подобного. Что это был несчастный случай.

Он врал. Розино выражение лица тому подтверждение. Салли не отвечает, и я понимаю, что ничего не сказал вслух. Интересно, он после этого еще когда‐нибудь убивал?

– Дэвид никогда больше ничего такого не делал. Если он чувствовал ярость, то делал другие вещи. Разрешенные законом. Он научился сублимировать. Он уже не тот, кем был, когда мы встретились. Я думала, эта часть его характера вообще исчезла. Я любила его, Че. До сих пор люблю. Я думала, он изменился.

– Куда он сбежал?

– Не знаю. Он даже не сказал мне, что уезжает.

Она говорит так, словно ее сердце навсегда разбито. У меня ужасное чувство, что исчезновение Дэвида расстраивает ее куда сильнее, чем все остальное. Чем смерть Майи. Чем то, что Роза – воплощение зла. Чем устройство мозга обоих ее детей.

– Роза?

Роза качает головой:

– Он оставил телефон, взял свой экстренный набор. И украшения Салли. Он не попрощался даже со мной, хотя я была его любимицей.

Салли не смотрит на нас.

– Салли, я не такой, как он. Я знаю, ты думаешь, что снимки мозга означают именно это, но я набрал низкий балл в тесте на психопатию.

Роза хихикает. Мне явно не добиться расположения матери, заявляя, что я не такой, как любовь всей ее жизни.

– Я тоже не такая, как он, – говорит мне Роза. – Я гораздо умнее.

– Я не думала, что то, что у Дэвида, передается по наследству. – Салли больше не плачет.

– То есть ты сожалеешь, что родила нас? – спрашиваю я.

– Конечно, сожалеет, глупый. Ей всегда нужен был только Дэвид. Она считает, что они совершили ошибку, когда завели детей.

Салли молчит.

– Ты ведь жалеешь, что я родилась, правда, Че?

– Не все время. – Раз уж мы говорим откровенно, я могу в этом признаться. Роза расплывается в довольной улыбке.

– Неужели после знакомства с дедулей и дядей Солом ты не засомневалась, стоит ли вам заводить детей? – не сдержавшись, спрашиваю я.

Уголки губ у Салли слегка ползут вверх, словно она пытается улыбнуться:

– У многих хороших людей родственники просто ужасные.

– Не такие ужасные. К тому же Дэвид не был хорошим человеком.

– И продолжает им не быть. Он же не умер. Он совершил несколько убийств, – говорит Салли Роза. – Но уже давно перестал убивать. После того как я родилась.

– Что ты такое говоришь? – Салли в ужасе смотрит на Розу. – Что он тебе рассказал?

– Много всего.

– Кого он убил?

Роза пожимает плечами, словно это не важно:

– Он не называл имен.

– Он сказал тебе, почему убивал? – спрашивает Салли. – Скольких людей он убил?

– Он не серийный убийца, Салли. Об этом не беспокойся. Это было всего несколько раз.

– Несколько – это сколько? – спрашиваю я.

У Салли посерело лицо. Интересно, сколько подобных разговоров у нее уже было с Розой? Может, это первый. Хотя кто знает, что Роза ей наговорила, когда они ходили в полицию, чтобы сделать признание.

– Три, – говорит Роза. – Я почти уверена, что он убил всего троих.

– Господи боже мой, – выдыхает Салли.

– Дэвид делал это не потому, что ему нравится убивать. Он просто выходил из себя.

– Это не может не успокаивать, – замечаю я.

Салли выглядит так, словно ее сейчас стошнит. Интересно, сколько она на самом деле знает о человеке, которого так любит?

– Это сарказм, – говорит Роза. – У меня не бывает приступов гнева, и я никогда не хотела никого убить. Видите? Я не такая, как Дэвид.

– А как же история с Сеймон и арахисовым маслом? Роза закатывает глаза:

– Сколько раз я должна повторить, что это была идея Сеймон?