Шалини Боланд - Тайная мать [litres]

Его покровительственные слова так меня бесят, что я готова расхохотаться. Готова, но не совсем.

– Э-э, да… – Фишер прокашливается. – Если б вы могли забрать ее домой, я был бы вам очень признателен. Вообще-то я уже собирался позвонить в полицию. Приехав сюда, она нарушила закон. Полицейские уже сделали ей предупреждение, запретив приближаться ко мне и к моему сыну. – Новый порыв ветра врывается в холл через распахнутую дверь, и Джеймс со Скоттом снова глядят на меня так, будто я маленькая непослушная девочка, которая не делает то, что ей велят взрослые.

– Извините, – говорит Бен и делает к ним шаг. – Но мы с Тессой никуда не уйдем, пока она не получит ответы на те вопросы, с которыми приехала сюда.

– А вы кто такой?! – рявкает Скотт, раздувая грудь.

– Я друг Тессы. Меня зовут Бен Моретти.

– А, ясно, вы тот парень, у которого она работает, – пренебрежительно отвечает мой бывший. – И что вы тут делаете?

– Оказываю Тесс моральную поддержку. Что вообще-то должны бы делать вы, Скотт, вместо того чтобы извиняться за ее поведение.

Лицо Скотта становится пунцовым.

– Да кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать, а чего не делать?! Я знаю Тесс куда дольше, чем ты. И ей нужна помощь. Помощь профессионала. Так что подвинься, парень.

– Скотт, – говорю я резко и подхожу к нему. – Если ты приехал сюда не для того, чтобы помочь, то тогда просто разворачивайся и езжай обратно. Увидев тебя на пороге, я подумала, что ты приехал ради меня.

– Я и приехал ради тебя. Я здесь для того, чтобы ты не выставляла себя больше на посмешище и не попала в беду. И без тебя я никуда не уеду. Сначала ты похищаешь у этого бедняги ребенка, потом вламываешься в его дом и начинаешь ему угрожать… Если ты еще что-нибудь устроишь, газетчики опять примутся за нас, а я не могу заставить Элли снова пройти через все это. Пока она беременна, не могу. А ты ведешь себя как самая настоящая эгоистка.

– Эгоистка?! – вырывается у меня. – Я пытаюсь выяснить правду. Это ты ведешь себя как эгоист – только и делаешь, что дрожишь над своей новенькой семейкой и такой уютной жизнью. А на меня и на тех детей, которые у нас были, тебе плевать.

– Я больше не могу жить в прошлом, Тесс.

– А ты думаешь, мне этого хочется?! – кричу я.

– Вообще-то, – отвечает Скотт, – именно так я и думаю. Думаю, что тебе слишком страшно продолжать жить дальше. Но оттого, что ты зациклилась на мальчике этого человека, никому лучше не станет. И тебе в первую очередь.

– Скотт, – вмешивается Бен. – Это не Тесса похитила Гарри. Почему ты ей не веришь?

– Да потому, что она спятила! – вопит мой муж. – Я хочу ей поверить, один бог знает, как сильно я этого хочу, но вся беда в том, что именно сейчас у Тессы проблемы с различением фантазии и реальности.

– А я думаю, что ты просто убедил себя в этом – и всё, – говорит мой босс, – чтобы успокоить совесть. Если скажешь себе «жена с катушек слетела» – то все сразу становится хорошо, и можно продолжать жить и не чувствовать себя при этом виноватым.

Скотт врывается в холл и, протопав мимо Фишера, нависает над Беном.

– Не лезь не в свое дело, Моретти. Какое все это имеет к тебе отношение?

Босс спокойно смотрит на него и молчит.

– Убирайтесь все вон из моего дома! – орет Фишер.

И тут налетевший порыв ветра подхватывает дверь и со всего размаху хлопает ею об косяк, так что раздается мощный «БАМ – М-М!», от которого содрогается весь дом. Я чуть из кожи от страха не выпрыгиваю…

В холле становится тихо.

– Папа, почему ты кричишь? Что это за люди?

Резко поворачиваю голову на голос и вижу Гарри: он перегнулся через перила, и его расширившиеся глазенки перебегают с одного из нас на другого. Бедный малыш! Не поймет, что тут такое творится. Мне так хочется обнять его, но я не смею даже подойти к нему, иначе Фишер укокошит меня от злости.

– Я же велел тебе оставаться в комнате, Гарри, – говорит Джеймс, тяжело дыша. – Я думал, ты смотришь мультик про Томаса Танка.

– Он кончился, папа. Но я опять слышу ту леди на чердаке. Она там возится.

Наши взгляды устремляются от мальчика к хозяину дома. Он открывает рот, но сказать ничего не может.

– Что вы натворили? – первая говорю я. – Кто у вас там, наверху?

– Никого, – отвечает доктор. – Там никого нет.

– Нет, папа, там кто-то есть, – возражает его сын. – Ты же сам сказал, что это та леди, которая задает слишком много вопросов.

У Фишера-старшего такой вид, словно он намерен отрицать все и дальше. Но постепенно это выражение лица сменяется гримасой негодования.