Карен Макманус - Двое могут хранить секрет [litres]

– В смысле, – говорит он, когда мы перешагиваем через упавшую ветку, – как это вообще называется? Штаны для отдыха?

– Заткнись, – ворчу я. Брюки из какой-то эластичной синтетики оказались наиболее безобидным предметом одежды, который мне удалось отыскать. Они хотя бы черные и более-менее сидят по фигуре. Футболка в серую и белую клетку короткая и мешковатая, и у нее такой маленький вырез, что она почти душит меня. Я совершенно уверена, что никогда не выглядела хуже. – Сначала Сейди с волосами, теперь ты с одеждой.

Улыбка Эзры широка и полна надежды.

– Значит, она хорошо выглядела? – спрашивает он.

Они с Сейди иногда до того одинаковы, настолько полны блаженного оптимизма, что невозможно высказать им все, что ты действительно о них думаешь. Когда я раньше пыталась, Сейди вздыхала и говорила: «Не надо быть таким Иа-Иа, Эллери» . Однажды – только однажды – она добавила вполголоса: «Ты совсем, как Сара» . Затем притворилась, что не слышит меня, когда я попросила ее повторить сказанное.

– Выглядела она отлично, – сообщаю я Эзре.

Еще до того, как увидеть, мы слышим шум парка. Едва мы выходим из леса, его уже нельзя не увидеть: на другой стороне дороги высится вход – в виде огромной головы монстра с горящими зелеными глазами и разинутым ртом, который служит дверями. Выглядит он в точности, как на фотографиях из сообщений об убийстве Лейси, кроме вывески-арки с остроконечными красными буквами – ФЕРМА СТРАХА.

Эзра заслоняет глаза от солнца.

– Я просто хочу сказать: «Ферма страха» дурацкое название. «Территория убийства» было лучше.

– Согласна, – говорю я.

От «Фермы страха» нас отделяет дорога, и мы ждем, пока проедут несколько автомобилей, а потом переходим ее. Парк, включающий скопления палаток и аттракционы, окружен высоким черным забором из остроконечных штырей. «Ферма страха» открылась менее часа назад, но народу уже битком. Окрестности оглашаются визгом, когда начинает свое вращение аттракцион с двумя свободно подвешенными кабинками. Мы приближаемся ко входу, и я вижу, что сероватая краска, которой выкрашено «лицо», испещрена красными пятнышками, чтобы походило на разлагающийся труп. Сразу внутри четыре кабинки в ряд, в каждой по кассиру, и очередь по меньше мере из двух десятков человек. Мы с Эзрой пристраиваемся за ними, но через несколько минут я отхожу, чтобы свериться с информационным табло и взять пачку проспектов в кармашке под ним.

– Карты, – сообщаю я Эзре. Даю ему одну плюс еще листок бумаги. – И заявления о приеме на работу.

Эзра хмурится.

– Ты хочешь здесь работать ?

– Ну, мы же на мели, ты не забыл? И где еще мы можем работать? Вряд ли здесь есть что-нибудь в пешей доступности.

Ни у кого из нас нет водительских прав, и я уже понимаю, что бабуля на роль шофера не годится.

Эзра пожимает плечами.

– Хорошо. Давай заполним.

Я выуживаю из сумки две ручки, и мы почти успеваем заполнить заявления до того, как подходит наша очередь покупать билеты. Я складываю заявления и засовываю их в наружный карман сумки, когда мы выходим из кабинок.

– Опустим их, когда пойдем домой.

– Куда идем сначала? – спрашивает Эзра.

Я разворачиваю карту и изучаю ее.

– Похоже, сейчас мы в детской зоне, – докладываю я. – «Темные дела» налево. Вон там «Лаборатория злых наук». Направо «Кровавый шатер». Название, вероятно, говорит само за себя. А «Дом ужасов» прямо. Правда, до семи он закрыт.

Наклонившись над моим плечом, Эзра понижает голос.

– Где погибла Лейси?

Я указываю на крохотную картинку с изображением колеса обозрения.

– Под ним. Ну, во всяком случае, там нашли ее тело. Полиция считала, что она, вероятно, с кем-то там встречалась. Думаю, дети Эхо-Риджа постоянно пробираются в парк после закрытия. Тогда никаких камер наблюдения там не было. – Мы оба поднимаем глаза к ближайшему зданию, на углу которого мигает красный огонек. – Теперь, очевидно, есть.

– Хочешь начать оттуда? – спрашивает Эзра.

У меня пересыхает в горле. Группа детей в масках и в черной одежде проносится мимо нас, один из них так сильно ударяется о мое плечо, что я спотыкаюсь.

– Может, посмотрим на игры, – предлагаю я, сворачивая карту. Куда легче было бы получить удовольствие от посещения места преступления до знакомства с семьей жертвы.

Мы проходим мимо киосков с едой и ярмарочными играми, останавливаясь, чтобы понаблюдать, как парень нашего возраста топит нужное количество корзин подряд, чтобы выиграть для своей подружки мягкую игрушку – черного кота. Следующий павильон представляет собой своего рода тир, где каждый из двух участников пытается поразить двенадцать мишеней в ящике. Какой-то тип, лет сорока на вид, в неприлично потрепанной охотничьей куртке, вскидывает с грубым хохотом кулак и резко сгибает руку в локте, словно дергает за рычаг.