Эллен Грин - Лабиринты веры

Рассел улыбнулся:

– Именно так. Священника забили кулаками и ногами до смерти, а вот женщину ударили чем-то тяжелым.

– И почему ты решил, что подсвечником?

– Потому что я видел такой же, как этот. – Он указал на фотографию с места преступления. На ней, на заднем фоне, был четко виден подсвечник. – Он лежал в кладовке, в коробках с вещами Клэр и Росса.

– Неужели ты допускаешь, что церковь или полиция не заметили бы пропажи?

– Мы еще не дочитали отчет. Может, и заметили.

– Но тогда почему от него не избавиться? Не почистить или сдать на металлолом? Или в погожий денек не съездить за город и не выбросить его в контейнер?

– Причины мне неизвестны. Каким-то образом он оказался у Клэр. Может, она сохранила его, чтобы шантажировать кого-нибудь или держать в узде… Тут куча вариантов. К тому же у меня нет уверенности в том, что они одинаковые.

– Как все интересно… Можно мне тоже? – У Джульетт глаза горели от возбуждения.

Джоанна и Рассел переглянулись.

– Наверное, это будет перебор, если в дом вломятся трое. Давайте каждый будет делать свою задачу. Джульетт, придумай, как можно установить личность той женщины. Составь список всех способов, от медицинских до самых причудливых. Джоанна, попробуй найти магазин фотоаппаратов или специалиста по фотопленкам и фотографиям. Покажи эти полароидные снимки и попробуй выяснить, аппаратом какой модели они сделаны. И что была за кассета. Я поеду к Клэр. Я знаю, где лежит подсвечник, – сказал Рассел.

– А кто назначил тебя боссом? – ляпнула Джоанна.

Джульетт улыбнулась.

– Я всегда был боссом, с тех пор как вы с Авой втянули меня в эту историю. – Он подошел к двери и дождался, когда Джоанна выйдет.

Она повернулась к нему.

– Отлично, Рассел. Итак, я занимаюсь фотоаппаратом и кассетами. Позвони мне потом. – Она повесила сумку на плечо и направилась к своей машине.

Джульетт подошла к Расселу сзади и обняла его за талию.

– Жаль, что ты не познакомил нас раньше. Она мне очень понравилась.

Мари подъехала к конвенту и припарковалась на противоположной стороне улицы. Посмотрела на часы – без двадцати пяти семь вечера. Ужин и молитва. Выводы, которые она сделала за те два часа, что тащилась в пробке от «Бэйсайд инн», были следующими. Первый: ей нужно собрать вещи, покинуть конвент и затаиться на какое-то время. Спрятаться и ждать. Семейные проблемы становятся непреодолимыми. Зато теперь никто не сможет тянуть из нее деньги, ей не придется избавляться от трупов или ввязываться в то, что не имеет к ней отношения. И второй: нужно найти Анаис.

Мари проскользнула в свою келью и закрыла за собой дверь. Подскочив к стенному шкафу, сдернула с верхней полки маленькую дорожную сумку и разделась до белья.

«Хватит с меня безвкусного тряпья».

Мари надела джинсы и белый пуловер с воротником «тертлнек» – эти вещи она перевезла из дома Клэр несколько недель назад. Они сидели не идеально, но вполне приемлемо. Затем вдела в уши маленькие серьги-кольца и нанесла на губы блеск. У нее не было ни тонального крема, ни косметики, ни румян, но она собиралась купить все это при первой же возможности.

Мари надела коричневую кожаную куртку, дорогую, но непарадную, и сапоги – все это тоже было позаимствовано у Клэр. В детстве их часто принимали за близнецов – они были одного роста и одинаковой конституции, имели одинаковый цвет волос. Они были очень похожи, и небольшие различия во внешности состояли в том, что у Мари глаза были больше и с зеленоватым оттенком, а у Клэр – меньше и темнее. А еще у Мари была родинка на виске. Младшая сестра только усиливала путаницу, таская одежду у старшей и копируя ее стиль. Все изменилось двадцать два года назад, когда Мари ушла в конвент. С тех пор их больше не путали.

Она посмотрелась в единственное имевшееся зеркало, стоявшее на комоде; в нем было видно только лицо. Ее волосы, густые и вьющиеся, до подбородка, еще сохраняли насыщенный цвет кофейных бобов, и в них не было ни намека на седину. Мари провела по ним расческой и заправила пряди за уши. Хватит, она слишком долго прятала свои черты под фатой религии.

Разглядывая волевой подбородок, высокие скулы, огромные глаза, прямой нос, вдруг сообразила, что почти двадцать лет не уделяла внимания внешности. В уголках глаз уже образовались тоненькие лучики морщин. Мари пальцами оттянула кожу.

– Лучшие годы своей жизни я отдала сначала психушке, а потом церкви, – пробормотала она. – Ну-ка, бери себя в руки, старушка. – Взяла зеркало и, перемещая его вверх и вниз, попыталась оглядеть себя всю. – Клэр прикончила бы меня, если б увидела в этом наряде.