Фелисия Йап - Вчера

Он решил это сделать. После стольких лет размышлений о политике он наконец решился. Баллотируется как независимый кандидат от Южного Кембриджшира. В конце концов, он известный писатель и достиг здесь всего, чего хотел. Слава, деньги, вся эта хрень. Настало время двигаться к чему-то большему, лучшему, к тому, что принесет удовлетворение. В мир политики, где он сможет влиять на жизнь людей. Возможно, даже менять ее к лучшему.

Это решение означает две вещи, добавил он.

Мы должны быть предельно осторожны в том, что касается нашей связи, и приложить все усилия, чтобы никто о нас не узнал. Необходимо более скрытое место. «Кандински», с его публичным фойе, больше не подходит. Он склоняется к тому, чтобы снять в Лондоне приличную квартиру. Где-нибудь в Челси, например. Даст мне ключ при первой же возможности.

Да уж, не Нельсон, подумала я. Нельсон открыто похвалялся своей любовницей перед всем Лондоном. Политический кандидат Марк Генри Эванс твердо намерен держать свою в тайном шкафу где-то в Челси.

Мы не сможем встречаться так же часто, как раньше, добавил он. В выходные ему придется заниматься в Кембридже делами кампании.

Ничего страшного, проворковала я.

Минутой позже он сказал «до свидания» бурлящим от облегчения голосом. Значит, я говорила достаточно убедительно. Ах, эта роль благоразумной, все понимающей любовницы. Я доиграю ее до самого конца. Однако, перед тем как повесить трубку, мне пришлось спрятать ликование в голосе. Что за подарок судьбы. Невозможно желать лучшего.

Итак, Марк Генри Эванс входит в клетку со львами, известную как политическая арена.

Что за дивная новость. Дикий и беспощадный мир политики. Где несчастных кандидатов терзают национальные и местные медиа. Их предвыборные платформы. Их послужные списки. Их манеру одеваться. Их речевые ошибки. Личную жизнь. Скелеты, которые они прячут в своих шкафах.

Любовниц среди прочего.

И депрессивных суицидальных жен.

Таким образом, Марк Генри Эванс преподнес мне свою собственную голову. На блюде. Его страшное падение начнется, я теперь это знаю, вместе со всеобщими выборами 2015 года. Гораздо раньше, чем я надеялась, и с гораздо более высокого насеста, чем я предполагала. Чем тщеславнее человек, тем с большей высоты он валится. Ах, эти убийственные радости политики. Блестящие возможности. Сладость разрушения. Я буду наблюдать весь процесс в замедленной съемке. Кадр за кадром. Кирпич за кирпичом.

Хорошее приходит к тому, кто умеет ждать. Отвратительное – тоже.

Я ждала достаточно долго.

9 часов 30 минут до конца дня

Этот психиатр, должно быть, делает неплохие деньги на том, что слушает других людей. Он кивает, показывая, что весь внимание, никогда не перебивает, жесты всегда открытые, руки повернуты ладонями вверх.

Волосы у него и в самом деле эффектного серебристого оттенка, как и говорит дневник Софии.

Я еще раз обвожу взглядом кабинет: полированная мебель, приглушенный свет. Стопка глянцевых альбомов на комоде. Угол комнаты занимает уютный диван, заваленный пухлыми пастельно-голубыми подушками. Приятно пахнет белым мускусом. Помещения такого сорта настраивают людей на разговор о себе самих. Ну и отлично.

– Итак, доктор Джонг, – я решаю обойтись без игры в догонялки, – вы дуо и психиатр-консультант в этой больнице.

– Совершенно верно.

– Клэр Эванс – ваша пациентка?

На лице психиатра мелькает удивление.

– Гм… да. Если я правильно усвоил мой дневник, она одна из первых моих пациенток. Я начал с ней работать, еще когда был младшим консультантом.

– Какими психическими расстройствами она страдает?

– Я не могу вам сказать. – Он качает головой, решительно изогнув рот. – Это врачебная тайна.

– Ответ – депрессия, – говорю я. – Осложненная двумя некритичными случаями самоповреждения. Во второй раз она порезала себе запястья и сутки провела здесь. С апреля две тысячи тринадцатого года вы удвоили ей дозу антидепрессантов.

Глаза у психиатра становятся круглыми, как пулевые отверстия.

– Откуда… откуда вы знаете эти факты? – спрашивает он. – Она вам рассказала?

– Иногда мы сами натыкаемся на те или иные вещи.

– Тогда зачем вы сюда пришли?