Фелисия Йап - Вчера

– Ханс, – говорит он, не слезая со стола, – я заходил к вам через двадцать минут после пресс-конференции Эванса, но вас не было, так что я решил сходить на обед.

– А, да. – Я киваю. – Я случайно столкнулся с Эвансом, когда она уже закончилась. Он был весь обвешан цветами. И весь всклокочен. Что случилось в Гилдхолле?

– Они все время к нему цеплялись. В том числе из-за вашего разговора сегодня утром.

– Как, черт побери, они узнали?

– Меня не спрашивайте. – Хэмиш вскидывает вверх руки. – Брюс Бернард из Ай-ти-ви как-то пронюхал. Тот самый мужик с большим чубом, что утром в заповеднике путался у нас под ногами.

Я со стоном опускаюсь в кресло и залпом выпиваю кофе.

– Они, наверное, хотели знать, зачем я его сюда приводил.

– Он более или менее выкрутился. Ему даже хватило наглости сказать, что он помогал нам составить психологический портрет Софии Эйлинг. Добавил, что она семнадцать лет провела в изоляции и выписалась всего два года назад. Это вызвало среди журналистов приличное оживление.

Выходит, некого винить, кроме себя самого, за то, что поделился с мистером Эвансом этим обрывком информации.

– Теперь пресса будет гоняться за нами, – говорю я со вздохом, – если уже не начала.

– Этот Бернард вился вокруг меня, как муха, когда я выходил из Гилдхолла.

– Не обращайте на него внимания. А что другие?

– Журналистка из «Женского еженедельника» взорвала настоящую бомбу, народ с мест повскакивал.

Я вскидываю бровь и смотрю на Хэмиша.

– Она получила эсэмэску от жены Эванса. Оказывается, Клэр Эванс подает на развод.

– Что?!

– Да. После этого все как с цепи сорвались.

– Кажется, это устроил я. Что ответил Эванс?

– Стал бормотать, что сегодня утром они просто слегка поцапались. И что скоро все наладится. Надо было видеть лицо руководителя его кампании. Редфорд, кажется, его зовут. У бедняги был такой вид, будто его сейчас вырвет.

– Неудивительно.

– Он потом выскочил вперед и утащил своего клиента за двери, пока тот не ляпнул что-нибудь пострашнее. На этом все и кончилось. Вся пресс-конференция. Кругом недовольные морды, конечно. От разводов у журналистов подскакивает пульс, как от мало чего другого.

– Красота, – говорю я, перескакивая мыслями к нашей утренней встрече с миссис Эванс. Особенно к тому потрясению, которое отразилось у нее на лице, когда я предположил, что ее муж мог заниматься внебрачными шалостями.

Так вот почему Марк Эванс тащил домой сотню роз. Я мог бы и сам догадаться. Я выуживаю диктофон и говорю в него:

– Разгневанная жена Клэр Эванс сообщает журналистам, что подает на развод.

– Один из наших патрулей нашел «фиат» Эйлинг, – сообщает Хэмиш.

У меня пересыхает во рту – я должен держаться спокойно. Черт бы побрал этот сверхстарательный патруль. Нужно что-то сказать. Что угодно.

– Ваша задница перегораживает мне путь, – говорю я.

– Извините. – Хэмиш перемещается в кресло.

Нужно что-то сделать с руками. Я глубоко вдыхаю, потом тянусь вперед и наугад двигаю белого ферзя. Хэмиш наблюдает за моим фиглярством, страдальчески сморщив лоб.

– Все равно не понимаю, что вы находите в этих шахматах. – Он качает головой в притворном раздражении. – Короче, ее «фиат» нашли в Ньюнеме. Припаркован на площадке у дальнего края Гранчестерского луга. Там, где сплошные рытвины. Рядом с Конькобежным лугом – оттуда еще ведет тропа к Гранчестеру.

В голове у меня щелкает.

Дневник Софии говорит, что она подсматривала за домом Эвансов из неудобного наблюдательного пункта – собственного «фиата». Два дня назад Кармен Миранда Скотт-Томас тоже видела там «фиат». Значит, София шпионила за Марком и Клэр. Поэтому ее «фиат» и припаркован на краю Гранчестерского луга. Но для чего ей понадобилась эта слежка? Что она искала? Какая именно цепь событий закончилась ее гибелью в воде?

Я начитываю в диктофон:

– Черный «фиат» жертвы найден на дальнем краю Гранчестерского луга.

– Эксперты уже там, – говорит Хэмиш. – Как и Мардж, они надеются подготовить рапорт до конца дня.

– «Кандински»?

– Не торопитесь, Ханс. Я как раз к нему подбираюсь. В регистрационной книге «Кандински» нет Марка Генри Эванса. Однако Мэтью и Вероника Адамс действительно были там постоянными гостями с сентября тринадцатого года по июль четырнадцатого. Останавливались двенадцать раз, почти всегда в выходные. В номере двести шестьдесят один, как вы и сказали. Всегда на одну ночь.

– Это уже лучше, – говорю я и начитываю в диктофон: – Двенадцать свиданий в «Кандински», два записаны на пленку.