Зои Стейдж - Молочные зубы

– Не думал, что моя борода была тебе так ненавистна, – сказал он, напуская на себя обиженный вид.

– Дело не в этом. Просто я люблю это гладкое лицо. – Она приложила к его щекам ладони. – То самое, в которое я когда-то влюбилась.

Помимо прочего ее поразило, что он по-своему тоже пытался что-то изменить, порвать со старой жизнью и смириться с тем, что теперь в этом доме они будут жить вдвоем.

– Так я выгляжу моложе?

– Меньше похож на неформала.

Алекс засмеялся.

– Ситуация зашла слишком далеко. Теперь каждый парень на работе отпустил бороду, а Мэтт щеголяет напомаженными, лихо закрученными кверху усами.

Настала очередь Сюзетты засмеяться. Алекс прижал ее к себе.

– Посмотри, какая ты молодая и красивая. Мне нравится видеть тебя беззаботной и без всякого макияжа.

Выделения из раны на ее щеке прекратились, и хотя ей велели больше ничего к ней не прикладывать, чтобы быстрее заживало, на людях, даже с Алексом, она все равно заклеивала ее пластырем. Сюзетта подумала, что ее омолодила эта большая квадратная нашлепка, но преданность мужа оценила по достоинству. Они поцеловались, их тела загорелись огнем желания, но она не поддалась соблазну и оттолкнула его.

– Ну все, хватит, я не готова заниматься любовью на кухонном полу. Мне нужно сделать одно дело.

– Я мог бы на этот счет скаламбурить, – сказал он, подходя вместе с ней к кухонной стойке. – Чем это ты здесь занимаешься?

– Сюрприз, – увернулась она от него.

– Вкусный? – спросил он, пытаясь прочесть через ее плечо рецепт.

– Может быть, если меня никто не будет отвлекать.

– Обожаю вкусные сюрпризы.

Он отошел к столу, чтобы изучить сделанные ею наброски.

Звякнув посудой, Сюзетта достала из ящика самую большую из всех имевшихся у нее мисок для теста. Подтащила к себе через стойку банку с мукой, потом вытащила из шкафа пакетик дрожжей, белый и коричневый сахар.

– Это и в самом деле интересно.

Он разложил рисунки перед собой.

– Раньше я никогда не видел, чтобы ты так рисовала и твои дизайнерские архитектурные способности расцвели буйным цветом и вылились в нечто совершенно иное.

– По правде говоря, я не могу этого объяснить, но стоит мне сделать один набросок, как в голове тут же возникают идеи. Я лишь беру их на вооружение.

– Так и надо, рисунки действительно потрясающие. А вот этот серый набросок отличается отменной детализацией.

Сюзетта расставила батарею мисок разных размеров, намереваясь полностью сервировать рабочий стол перед тем, как смешивать ингредиенты. Уроки прошлого, когда у нее заканчивались те или иные компоненты или же она слишком глубоко погружалась в процесс готовки, не пропали даром. Когда она высыпала в миску сначала одну, а потом и вторую чашку муки, над ней поднялось белое облако. Сюзетта уже собиралась добавить третью, но в этот момент ее внимание привлек какой-то предмет.

Поначалу она подумала, что это насекомое, скривилась и подцепила его пальцами. Предмет был гладким и коричневым, размером как раз с жучка, но при ближайшем рассмотрении у него не оказалось ножек. К тому же для насекомого он был слишком уж гладким.

– Что с тобой? – спросил Алекс, встревоженный ее изумленным возгласом.

– Гляди.

Она обтерла предмет, чтобы он мог внимательнее его рассмотреть. Муж подошел к ней и прищурил глаза, стараясь понять, что же такое она ему показывала.

– Я нашла это в муке.

– Что это?

– Половинка капсулы «Имодиума». Помнишь, когда лекарство вдруг перестало мне помогать?

Свет на лице Алекса померк.

– Она… – начал было Алекс, но так и не смог довести свою мысль до конца.

– Это не было обострение заболевания. Я подумала, что принимала «Лоперамид» слишком много лет подряд, а на самом деле препарат испортила Ханна.

Он взял у жены пустую половинку капсулы, будто ее подлинность наделяла слова жены реальным содержанием. На его лице отразилась сначала боль, потом решимость. Он едва заметно кивнул головой, открыл шкафчик под раковиной и бросил капсулу в мусорную корзину.

– Это значит…

Что их дочь – жестокое чудовище. Но не успела Сюзетта придумать ответ получше, как Алекс взял ее за локти, привлек к себе и прислонился к ее лбу своим.

– Это значит, что мы поступили правильно. Наша девочка нуждается в помощи. Ей необходимо научиться отличать добро от зла. В «Маршз» ей помогут. Все расскажут и подскажут. И в один прекрасный день она вернется к нам, когда поймет, что…

– Да, ей действительно помогут, – согласилась Сюзетта, убежденная, по крайней мере, в данную минуту, что ее вины ни в чем нет.