Вульф Дорн - Шепот волка

– Симон! – услышал он голос Хеннинга. Тотчас его ослепил свет фонарика с площадки лестницы. – Ах, вот ты где!

– Вы знали, где меня искать, – сказал Симон.

Хеннинг опустил фонарик к полу и подошел к мальчику.

– Я услышал твои шаги наверху, – сказал он. И испуганно замер, увидев проскользнувшую мимо его ног крысу.

Учитель быстро встряхнулся и посмотрел на комнату с номером семнадцать.

– Мрачноватое место ты выбрал, однако, для своего спектакля.

– Это вовсе не спектакль, – парировал Симон. – И вы это знаете лучше, чем кто-либо.

Хеннинг кивнул. Потом он вздохнул, как будто нес на плечах тяжелый груз.

– Да, ты прав. Моя большая ошибка, что я тебя недооценил. Но давай оставим эти глупые игры и выложим карты на стол, идет?

– Идет, – сказал Симон, вспомнив о предупреждении Каро.

«Пока ты прислушиваешься к своему разуму и чувствам, с тобой ничего не случится. Но если ты предоставишь ему свободу действий, он тебя сожрет».

– Знаешь, Симон, мы оба допустили ошибку. И ты, и я.

Хеннинг прислонился к стене и посветил фонариком на провод, протянутый по всей длине коридора.

– Я избрал к тебе неправильный подход, и… и ты сразу записал меня в свои враги. Я должен был с бóльшим уважением отнестись к твоим чувствам и страхам, не пытаясь изображать веселье. Ты был подавлен внезапной смертью родителей, а тут приходит этакий дуралей, как я, и начинает говорить, что прогулка на лодке позволит тебе все забыть. Это было непрофессионально с моей стороны.

Симон стоял неподвижно около номера девятнадцать. Смрад, доносящийся из-за двери, не поддавался описанию. Но Симон не позволил своему лицу измениться и лишь покрепче прижал к себе стамеску. Она вселяла в него уверенность. Инструмент принадлежал его деду и лежал в подвале вместе с остальными. И это хоть немного, но утешало. Все равно что его дед был сейчас где-то рядом и готов был его поддержать.

– Ты чувствовал себя отвергнутым, правда? – продолжал Хеннинг. – Все люди казались тебе равнодушными. Никто не хотел оставить тебя у себя – ни твоя тетя, ни твой брат. Они послали тебя в интернат, куда тебе совсем не хотелось. В какой-то мере этот интернат олицетворяю для тебя я. Поэтому ты меня ненавидишь и считаешь убийцей. Я для тебя – воплощение всего наихудшего, всего, что бесит тебя и что ты хочешь забыть. Разве не так?

Симон понимал, что Хеннинг заговаривает ему зубы. Это была его обычная манера. Отсутствовала только улыбка с рекламы зубной пасты.

– Вы меня не собьете с толку, господин Хеннинг. Что бы вы мне ни говорили. Главное – я знаю, что вы сделали.

– Но ты не можешь ничего доказать, мальчик. У тебя против меня нет никаких улик. Разве ты этого до сих пор не понял?

– Ах так?!

Симон переложил стамеску в правую руку и изготовился для удара. Левой рукой он вытащил из кармана цепочку Мелины и поднял высоко, чтобы Хеннинг мог ее разглядеть.

– А как насчет этого? Узнаете вы эту вещь?

Хеннинг направил свет фонарика на цепочку. Он заметил качающуюся подвеску в виде сердечка, и по его взгляду было понятно, что он узнал безделушку.

– Откуда у тебя это?

Симон ощутил триумф, увидев лицо Хеннинга. Казалось, у учителя пол уходит из-под ног. Он больше не походил на мистера Очарование.

– Это лежало в вашей машине. Под передним пассажирским сиденьем. Вы думали, что уничтожили все следы, однако цепочку Мелины вы проглядели.

– В моей машине? Ты нашел это в моей машине?

– Да, в вашей машине. В той самой, которую я видел ночью, когда напали на Мелину. Она села к вам в машину! И там она потеряла эту цепочку. Вероятно, когда отбивалась от вас?

– Что? – Хеннинг смотрел на него, тряся головой. – Да это же…

– Вы примеривались, готовились? Поэтому вы постоянно проезжали мимо нашего дома? Вы ведь давно не ездили в старый лодочный домик, потому что недавно получили новый в Фаленберге? Думаю, вы выслеживали Мелину, чтобы выбрать подходящий момент. В ту ночь вы попытались воспользоваться ее бедственным положением, да? Вы хотели отговорить ее ехать с Майком в Гейдельберг? Что же сделала Мелина? Она оказала сопротивление?

Черты лица Хеннинга словно расплылись. Можно было подумать, на него выплеснули ведро воды.

– Да, я был при этом. – Симон несколько раз кивнул, чтобы подчеркнуть свои слова. – Я видел вас и Мелину своими собственными глазами.

– Ах ты маленький засранец! – в ярости воскликнул Хеннинг. – Ты городишь несусветную чушь! И когда, бог мой, ты мог обыскать мою машину? Я ведь всегда…