Вульф Дорн - Шепот волка

Обстановка начала меняться. Вокруг все еще был длинный коридор со множеством дверей, но картинка становилась все более и более расплывчатой.

– Симон! Скажи что-нибудь!

Мир напоминал театральную сцену, когда над ней поднимается занавес и раздвигаются кулисы. Только сейчас занавес состоял из густого тумана. И этот туман понемногу рассеивался…

…Симон стоял на кухне перед пустой кастрюлей. Он посмотрел в раковину, где лежал вымытый пучок салата. В руке он держал свою работу по математике, которой так гордился. «Лучшая работа в классе! Поздравляю»! – написал учитель чуть ниже оценки. Эту надпись он обязательно хотел показать маме. А потом съесть большую порцию горячих равиоли – и порадоваться, что сегодня такой удачный день.

Из кабинета доносился голос матери. Она разговаривала по телефону. Вероятно, это был важный звонок, раз он оторвал ее от приготовления обеда.

– Нет, я не стану этого делать!

Мама была вне себя. Симон слышал ее голос – он звучал так, только когда она сильно злилась. Резко, крикливо и в то же время удрученно. Потом она обычно выходила на балкон выкурить сигарету. После чего сразу спешила в ванную и долго чистила зубы. «Не говори отцу», – мимоходом бросала она Симону.

Мальчик понимал, что отцу действительно лучше не знать, что мама тайно покуривала: папа не выносил курения. «Курение – это медленное самоубийство», – говорил он. Но сейчас мама не курила. Она стояла посреди кабинета и кипела от злости.

– Нет, нет и еще раз нет! А теперь послушайте меня, вы, мерзкая шлюха! Да, да, я говорю – шлюха!

Это было неприличное слово, которое никому говорить не следовало. Но мама произнесла его дважды, и во второй раз – с явным нажимом. Удивленный, Симон двинулся по коридору к кабинету. Дверь была полуоткрыта, и в щель он увидел маму, стоящую около стола. Ее лицо раскраснелось, будто она несколько часов провела на солнце. Но раскраснелось оно не от солнца, а от охватившей ее ярости.

– Мне плевать на это! – прорычала она в трубку. – Вы разрушили мою семью!

И тут она заметила Симона. На ее лице отобразились одновременно злость, страх и грусть.

– Мама, – произнес Симон, не зная, что сказать.

Мать, подскочив к двери, захлопнула ее у него перед носом.

– Мама! – крикнул Симон, яростно давя на ручку. Она не имела права от него запираться. Он должен был знать, что стряслось. С ней. С ним. С их семьей.

Он услышал, как с другой стороны двери поворачивается ключ. И, сколько он ни стучал и ни дергал ручку, мама ему не открыла. Из-да двери до него доносились рыдания и постоянно повторяемое слово: «Разрушили, разрушили, разрушили…»

– Симон? Симон! Симо-о-о-он!

Он встряхнулся, и ему стало ясно, что все только что увиденное – лишь воспоминание. В действительности он стоит в коридоре отеля перед дверью с номером девятнадцать, из-за которой проникает ужасный смрад. Каро провела рукой перед его лицом. В ее глазах стояли страх и тревога.

– Симон, господи, что случилось?

– Ах… Каро, извини. Мне жаль.

– Что с тобой?

– Не знаю. Как глупо…

– Ты должен наконец позвонить в полицию! – воскликнула она. – Время идет!

Симон испуганно взглянул на свой мобильник. С момента его звонка прошло двенадцать минут. Хеннинг мог появиться в любое мгновение. Он уронил стамеску на пол и стал копаться в телефонной книжке своего мобильника. Наконец он нашел номер отдела полиции, который занес в телефон перед поездкой. Подстраховаться не помешает, подумал он. В результате он чуть не пропустил установленное время.

Симон набрал номер и ждал ответа. Голова у него кружилась. Ничего не происходило. Он всмотрелся в экран дисплея и увидел два слова, от которых его сердце замерло. НЕТ СЕТИ.

– Вот дерьмо! Здесь нет сети!

– Что?! – крикнула Каро. – Попытайся еще раз!

– Да хоть головой о стену бейся!

Он вытянул вперед руку с телефоном и медленно двинулся по коридору. Надпись не исчезла.

– Сделай же что-нибудь! – торопила Каро.

Но ничего не помогало. Они дошли почти до лестницы, однако сигнал не появился и брусочек на дисплее не вспыхнул. Симон быстро осмотрелся, проклиная про себя все на свете. Отель, эта старая развалюха, готов был вот-вот разрушиться, однако стены были толстенными и не пропускали сигнал сотовой связи.

– Симон, скорее!

Каро была близка к истерике. Симон и сам чувствовал, как его охватывает страх. Что теперь делать? Снова выйти из здания? «Зачем ходить далеко, если выход рядом?» Голос его отца. Это была его присказка, которую папа часто употреблял. «Эта поговорка тебе поможет, – произнес голос в его голове. – Осмотрись вокруг получше, и ты увидишь, что старик Гете был прав со своей поговоркой».