Елена Маврина - Могрость

Костя развернулся к выходу, следуя позади Вити.

– Я в гараже! – сообщил ей спокойно.

– Весь твой ответ? Я не заслужила объяснений?!

Витя потупил взгляд. От Лоры это звучало вполне ожидаемо. «Заслужила». Ее волновало лишь с кем был Костя. Без разницы – где и зачем? Ревность. Больше всего Лора опасалась, что ее променяют на другую. Сыч захлопнул за собой дверь, не успокоив девушку даже кратким ответом. Витя старался шагать без оглядки, но Сыч окрикнул его на подъездной площадке.

– Эй, Руднев! Как бабушка?

Став в пол-оборота, Витя флегматично поделился:

– Давление барахлит. Но уже лучше, спасибо.

Сыч изобразил злорадную улыбку на прощание.

– Передавай привет сестре.

Аня сидела у постели бабушки, с виноватым видом выслушивая жалобы на давление. Показатели на экране тонометра не вызывали опасений, но бабушка прижимала ладонь ко лбу, постанывая, твердя: «Аппарат брешет». Разразившееся недомогание – явная демонстрация того, насколько некстати приезд Ани. После отгремевшего скандала бабушка опасалась, что внуки разнесут дом. Основания имелись: брат с сестрой оскорбляли друг друга до дрожи стекла. Аня порывалась придушить Витю за обман, а тот выбросил за калитку ее чемодан. Прохожие слушали, сплетни роились.

Сейчас от бурлящей ярости не осталось и следа. Обида отступила, пришла холодная решимость.

Входная дверь хлопнула, вслед бабушка вздрогнула, приподнимаясь на локте. Ее испуганный взгляд умоляюще вцепился в Аню.

– Ба, я дома! – выкрикнул Витя. Звякнула посуда. – Тут вода в кастрюле выкипает!

Глухо покатился звон упавшей крышки. Витя чертыхнулся.

Молчание нагнетало страх, и Аня поднялась, но бабушка вдруг сжала ее ладонь, задерживая.

– Не переживай, – успокоила Аня, – мы не будем ругаться. Обещаю.

Они столкнулись с братом в зале. Витя настолько опешил при виде сестры, что замер на полпути.

– Здравствуй! – приветствовала Аня без улыбки, но дружелюбным тоном.

Витя заглянул в приоткрытую дверь спальни.

– Что с бабушкой?

Он вошел в комнату, игнорируя ее ответ. Завязался спор. Бабушка просила Витю помалкивать, на что он понижал уступчиво голос, пока не перешел на покорные обещания.

Аня вышла на кухню и достала из шкафчика макароны. Плита желтела жиром, пригоревшую сковороду пришлось упорно отчищать содой.

Витя возник с кислой физиономией.

– Зачем ты приехала?

– Это мой дом, – спокойно произнесла в ответ, помешивая методично «ракушки».

– Серьезно?

– Какие тут шутки? – Она посмотрела на него в упор. – У меня новости. О Дине.

– Даже слышать не хочу, – бросил он по пути на веранду.

Аня откинула макароны на дуршлаг, бросила масло. Причитая, пришла бабушка:

– С вами пообедаю.

Они мирно позавтракали втроем. Бабушка спрашивала о дочери, и Аня успокаивала ее дежурными фразами, изредка поглядывая на насупленного брата. Он выглядел бледным, замкнутым: словно мир рухнул, а брат решал, как теперь жить.

После завтрака бабушка пошла смотреть новости, но Витя остался. Аня даже воспрянула духом. Хоть что-то. Она опасалась длительного бойкота.

– Что за новости? – спросил он, глядя за окно.

Стекло белело царапинами войнугов. Ажурные шторы серели пылью.

– Ты ведь сообразил. О могрости.

Аня водила пальцем по цветочному рисунку клеенки, ругая себя за нерешительность. Нужно признаться о Дине. Нужно предупредить.

– Оставь. – Витя сонно потер щеку. – Былое дело.

– Правда? Купчиха принесла новость… Исчезла твоя одноклассница.

Его взгляд кольнул иголкой:

– Одноклассница?

– Алена Евлахова. Вчера ушла с посиделок в лесу – всё – ни следа, только телефон нашли на тропе. Говорят, они праздновали в кафе Сыча, а потом у озера кутили.

– И что? – ответил Витя, напряженно раздумывая.

– Ты теперь на Сыча работаешь. Хорошо платит?

– Не жалуюсь.

Аня держала удар, ни разу не выказав осуждение. Она желала знать причину предательства.

– Считаешь, Алена еще жива?

Витя дернулся, но смолчал.

– Как Гриша?

– Не знаю. Мы не общаемся.

– Вот как? Его трудно винить.

– В чем винить? – обозлился Витя.

– В том, что ты направил его в лес. Ты ведь так и не объяснил.

– Нечего объяснять.

– Он видел. Он видел, кто на него напал, и молчит. И ты догадываешься, где Алена. Верно?

Стаканы на столе нетронуто алели компотом. Стол – малая преграда. Сейчас он ударит. Но Витя захрустел суставами кулака, сообщая спокойно: