Меган Миранда - Найди меня, если сможешь

Родители спрашивали Майка, верит ли он в версию с побегом. По словам Майка, сначала он подумал, что Лайам не похож на типичного беглеца, однако затем он понял, что типичных беглецов вообще не бывает. И все согласились: то, что мой брат исчез вместе с собакой, – это неспроста. И для родителей забрезжил лучик надежды, хотя это было смешно: Лайам Чандлер сбежал из дома!

У него была девушка. Его ценили в обществе. На него засматривались коллеги в колледже. У него было будущее. Жизнь Лайама прошерстили от и до: ни единой причины для побега, ни единого объяснения. Я бы мог сказать это с самого начала. И я говорил. Весь год до исчезновения я слышал, как Лайам с Эбби проводят время в его комнате, наблюдал, как к нему приходят друзья и пялятся на полки, заставленные кубками и наградами.

Лайам Чандлер сбежал из дома? Нет. Невозможно. Но у меня было предчувствие, я видел сон, а затем брат исчез. И больше о нем ничего не известно.

Хотя появлялись новости, что его видели тут или там. Только за первую неделю – двести девять сообщений (юноша-автостопщик во Флориде, юноша на заправке в Огайо с собакой на заднем сиденье, юноша, покупающий лотерейный билет в штате Мэриленд), триста тридцать – за вторую. Нам звонили разные люди – с добрыми намерениями и не очень. К нам поступали ложные ориентировки. И ничего не подтвердилось. Приходило все больше сообщений о том, что вот он, в другом – любом – уголке страны, его образ распространялся, как вирус, его видели во всех подряд, но все эти подростки оказывались лишь сами собой, а Лайам исчезал, стоило нам приблизиться.

Да я сам видел его. Примерно через год после исчезновения, когда расследование зашло в тупик. Это случилось зимой. Я заболел, простудился, а он явился ко мне посреди лихорадки. Я тогда спал, вернее, пребывал в том состоянии между сном и явью, которое бывает во время высокой температуры: человек вроде дремлет, но одновременно бодрствует. Лежал, свернувшись калачиком на диване, укрытый теплым одеялом, на столике стояли лекарства, и вдруг услышал его голос. Открыл глаза и увидел Лайама рядом! Он стоял в противоположном углу гостиной, в той же одежде, в которой исчез: джинсы, темно-бордовая рубашка с длинным рукавом, заляпанные грязью синие кроссовки с грязными шнурками.

«Лайам, мы так давно ищем тебя», – сказал я. Отец обнаружил меня посреди комнаты: я разговаривал с пустотой. Он пощупал мне лоб и дал жаропонижающее. «Давай не будем рассказывать об этом маме», – попросил он. Но все то время, пока отец осторожно укладывал меня обратно на диван и протирал мне лоб влажным полотенцем, Лайам стоял в углу перед камином. У него шевелились губы, но я не слышал ни звука, точно он оказался перед чертой, которую был не в силах преодолеть.

– Послушайте, да расслабьтесь вы. – Я посмотрел на Лоуэлла. – Мы таких сообщений по сотне в день получали. И что? Почему вы уцепились именно за это?

– Потому что, Нолан, в этом письме было зашифрованное вложение. Фотография.

Я непроизвольно напрягаю плечи, и по улыбке, скользнувшей по лицу агента Лоуэлла, понимаю, что он с неподдельным удовольствием делится со мной этой информацией.

– И что на фотографии?

– Твой брат Лайам.

– Когда она сделана?

– Именно это нам предстоит выяснить, – отвечает Лоуэлл, делая глубокий вдох.

Я отступаю в дом. Ловушка распахнута, приманка схвачена. И я готов идти за ней, пока снова не окажусь в самом начале пути.

– У Эбби масса фотографий Лайама. Так что, надеюсь, вы не воспринимаете это письмо всерьез.

– Ты считаешь, это сделала Эбби, Нолан? Прислала сама себе фальшивое письмо? Эбби всегда сотрудничала со следствием. – Он говорит это, будто намекая, что я веду себя иначе. – Она потрясена, мне кажется.

Ну, в этом вся Эбби. Она всегда потрясена. Нормальное для нее состояние. Она всегда как будто делает шаг назад и хлопает глазами, не понимая, где оказалась. В последний раз такое случилось с ней на заднем сиденье моей машины. Тогда на ее лице тоже было написано недоумение. А ведь не я это затеял, совсем не я.

– Да, я считаю, что это она придумала, – подтверждаю я, но уже не так уверенно.

Я вдруг понимаю, что не могу уйти из дома. Теперь меня здесь что-то удерживает, хоть и против моей воли. Я разворачиваюсь и поднимаюсь к себе в комнату, оставляя Лоуэлла внизу, – и пусть делает что хочет. Ответы не находятся так просто. Не находятся вместе с фотографией Лайама, присланной анонимным письмом. Тем более присланной на адрес Эбби. Нет. Правда была послана мне. Некая сила пыталась вступить со мной в контакт, потому что наконец наступило подходящее время.