Сергей Бабернов - Возвращение

Вяло пожевав кое-что из принесённых вчера продуктов, я решился на прогулку. Может быть, за время моего отсутствия, «кладоискатели» окончательно разрушат асфальт, выкопают яму нужных размеров и уберутся прочь со своей ревущей техникой. К тому же… Хотелось выпить. Нет, не напиваться, а поддержать бодрое состояние и привести в норму нервную систему.

Одиночество — замечательная вещь для любящих излишества. Никто не считает потраченных денег, не суёт под нос переполненную пепельницу, не глядит с осуждением после каждого глотка спиртного. В свои тридцать с хвостиком я прекрасно знал все гнездящиеся во мне вредные привычки, но очень не любил, когда мне их ставили на вид. Человек волен убивать себя, как ему заблагорассудится.

Я подсчитал наличность. Благодаря Сиду по крайней мере месяц можно не беспокоиться о финансах. На секунду в глазах нарисованного Франклина мне почудился упрёк. Я тратил (пропивал, если говорить честно) не совсем свои деньги, большей частью не свои. Эгоисты — счастливые люди: с совестью они управляются, как хороший дрессировщик. Я подмигнул Франклину и, сложив пополам, отправил купюру в карман. Оставшиеся три спрятал в укромном месте, поклявшись забыть об их существовании на ближайшие две недели. Может, реальнее полторы? Нет, две! В моём положении не шикуют!

Приняв минибюджет большинством в один голос, я оделся и вышел на лестничную площадку.

Дверь напротив отворилась сразу же. Похоже Зинаида Как Её Там По Батюшке не отходила от глазка всю ночь.

— Вы передали? — заплывшие глазки плевались подозрительностью.

— Что передал?

— Так я и знала! — двойной подбородок задрался к потолку, который в данную минуту, наверное, символизировал для соседки небесный свод и его обитателей. — Никому ничего не нужно! Я обо всём должна помнить! Вы про домофон передали?!

— Я не видел Аллу Александровну. Сегодня зайду и передам, — пообещал я, чтобы избавиться от активистки.

— Почему вы внучке не сказали?! Она к вам вчера с этим хулиганам заходила!

— Ко мне вчера ещё и приятель заходил! Мне каждому про домофон докладывать?!

— Меня интересуют сданные деньги, а не ваши приятели!

— А мне до лампочки и сданные деньги, и домофоны!

С минуту она смотрела на меня, как на полоумного, потом взорвалась визгом, на время заглушившим солирующий отбойный молоток:

— До лампочки?! Всем всё до лампочки! Никому ничего не нужно! Пусть в подъезде гадят! Убивают! Грабят! Насилуют!

— Вам последнее не грозит, — я вложил в улыбку всю скопившуюся желчь. — Посмотрите в зеркало — это вас успокоит.

Свекольный оттенок залил мопсообразную физиономию.

— Хулиган!!! — прохрипела женщина. От удара захлопнувшейся стальной двери содрогнулись стены.

Я знал по опыту — с подобным типом людей существует два способа общения: либо с любезной улыбкой терпеть сплетни за спиной и выслушивать произносимые елейным голоском замечания, либо сразу поставить на место, избавившись и от улыбок, и от замечаний, но намного увеличив выливаемый за глаза поток гадостей. Опыт приучил меня выбирать последнее. Ругань на вороте не виснет.

Я сбежал по лестнице. Выскочил из подъезда. Перескакивая с одной кучки препарированного асфальта на другую, добрался до «большой земли».

— Чего роем, мужики? — поинтересовался я у перекуривающих копальщиков.

— Система того, — обслюнявленная сигарета в пальцах повелителя отбойного молотка начертила в воздухе замысловатый знак.

— Довели страну! — экскаваторщик зло сплюнул на обнажившуюся глину.

— Если сварщик до обеда подойдёт, к вечеру закопаем, — пообещал молотобоец. — Оно же централизованное. Понимать надо. Здесь дует — там закупорка. Бестолковая система.

— Уйду, на хрен, в диспетчера! — пригрозил экскаваторщик. — Сварщика не дождёшься, а мы, на хрен, не люди! У меня халтура накрылась!

— Диспетчерам не платят…

— Зато в тепле!

— И все шишки на твою задницу.

— А я наклал на них!

— А они на тебя!

Я предпочёл покинуть разгорающуюся дискуссию. Своих проблем хватает. Первым делом хотелось выбраться на Проспект Ленина — единственная улица в Калиновске, где нет луж (широкие разливы на парочке перекрёстков не в счёт).

Народу на главной городской артерии встречалось немного. Работоспособная часть населения откочевала на утренних электричках, пенсионеры осаждали пункты приёма стеклотары, а племя синеносых ещё не вышло на тропу поиска огненной воды. Кучка подростков, считающая, что лозунг пролетарского вождя: «Учиться, учиться и ещё раз учиться» — неактуален в стране победившей демократии, да несколько бездельников вроде меня — вот и все горожане, попавшиеся мне по пути.