Тэйлор Адамс - Поле зрения

– Те двое суток были самыми худшими в моей жизни.

Исчезли все шумы – звон стекла, скрежет металла, свист ветра – остались лишь тихие голоса и аромат яблочного шампуня.

– Следовало все это вспомнить. – Джеймс закрыл глаза. – Нашлось о чем поговорить, пока…

Тэпп не видел момента падения машины в русло реки – обзору мешал понижающийся склон, – но через секунду до него долетел глухой треск. Было похоже, как если бы сломали бедренную кость. Проделанная водой расщелина находилась в четырехстах метрах внизу. Чуть более четырех футбольных полей. По меркам снайперов – ерундовая дистанция.

Он прогнал со спины нервную дрожь и перевел оптику на Сватомира – выше на пятьсот метров по склону, туда, где следы шин Джеймса свернули с дороги. Великан стоял на краю ямы, в которой с круто вывернутым в сторону колесом, накренившись, застыл его джип. Затем он, сильно наклонившись, обошел валун с палочкой-выручалочкой на все случаи жизни в руке – буксиром. Обмотав трос вокруг камня, уперся в землю ногами и за крюк натянул. Теперь через минуту, максимум через две выберется из канавы. После чего съедет по склону, превратит Джеймса Эверсмана и его компанию в движущиеся мишени и будет гонять по руслу, пока не уложит из своего револьвера.

Если только Джеймс не придумает что-нибудь еще.

Стоп!

Например, он может…

Нет, он ничего не может.

Тэппу требовалось подкрепиться энергетическим глотком. Без кофеина его мозг будто рассыпался, как распеленутая мумия. Мелькали вопросы. Насколько серьезно ранен Сватомир? Хватит ли освещенности для линз объектива? Не придется ли опять пописать? И не такие сформулированные, полуоформленные, ускользающие прежде, чем он успевал их осознать: койот с обугленной до кости рукой в зубах, проценты по кредитной карте, засохшая слюна на его подушке, переменный ветер. Слишком много предметов для одновременного восприятия, и все срочные. Тело свернулось в защитную позу зародыша, колени поползли к плечам. Сердце колотилось, как рельсы под колесами локомотива. Тэпп ненавидел себя. Он так и не стал настоящим снайпером. Именно поэтому.

Он взял третью банку с энергетическим напитком. Открыл, потянув за кольцо, и одним глотком выпил половину содержимого. Его гиперактивный мозг – какое неподобающее качество для стрелка, можно сказать, наказание, обладать головой, похожей на мешок с кошками, – переключился на самодельный камуфляжный костюм. Покров из нитей и сухой травы, пропитанный по́том и порохом. Его шедевр, его гилли.

Тэпп перевернул банку с напитком. Пусто. Выбросил, взял новую.

Гилли – от гэльского слова «мальчик» или «слуга». В феодальные времена в Шотландии у богатых людей были особые егеря. Они надевали на себя грубую сеть, натирали кожу землей и мхом и растворялись в чаще. На глазах превращались в невидимок и, безоружные, поджидали добычу…

Черт! Порезал палец, открывая банку. Та сторона, откуда пьют, измазана кровью. Наплевать, это его не остановит.

Им приходилось ждать часами, а то и днями, но животное наконец приближалось – призраком среди деревьев. Великолепный грозный зверь, весь из подрагивающих мышц и натянутых нервов. Невидимый, недоступный обонянию, гилли подползал и крался к нему, порой по часу, чтобы приблизиться только на метр. А когда оказывался рядом, нападал, хватал голыми руками – прижимал к земле, спутывал лапы. Затем волочил добычу в город, на украшенную папоротниками и обнесенную забором арену хозяина, где их ждали нетерпеливые зрители, и отпускал зверя. Какой-нибудь гомик из шотландских принцев стряхивал пыль с лука, натягивал холеными пальцами тетиву и в этой имитации охоты убивал красавца. Ему аплодировали, хотя все знали, кто настоящий герой.

А я который из них в этой игре?

Тэпп смял о лоб очередную опустевшую банку и отбросил ее в сторону. Ему требовалось сосредоточиться. Ставки на сей раз были немыслимыми. Если Джеймс или кто-нибудь из его приятелей выскользнет из долины и обратится к властям, все пропало. Конец. Как на карточке в «Монополии»: не проходи мимо, не подбирай 200 долларов, твоя дорога в тюрьму. Его повяжут, как Унабомбера, распнут и примутся накачивать барбитуратами.

Тэппа резанул новый, острый как бритва, приступ паники, и он потянулся за очередным (номер пять) энергетическим напитком, но чтобы не травмировать окровавленный палец, открыл зубами. Пока вливал в себя напиток, словно теплое лекарство, в голове мелькали кошмары: то в долину приперся по картам из Google какой-нибудь псих, то их разговор со Сватомиром по рации услышал в своем коротковолновом приемнике проезжающий мимо дальнобойщик, то его подавитель сигнала телефонной связи насторожил заглянувшего на ретранслятор километрах в десяти к северу малооплачиваемого инженера из телекоммуникационной компании «Веризон». Все возможно. Подобные мелочи губят человека – пакостные мелкие детальки.