Тэйлор Адамс - Поле зрения

Ее указательный палец еще не касался спускового крючка. Это было одно из главных правил Иовен: «Не трогай спуска, если не собираешься стрелять».

Эль собиралась стрелять.

– Нет! – Джеймс схватил ее за запястье, но она почти не почувствовала этого. – Не надо!

– Его рука на пистолете, – возразила Эль.

Так оно и было. Незнакомец успел распахнуть ветровку, и в наплечной кобуре блеснула рукоять оружия. Он по-прежнему смотрел на Эль.

– Замри! – крикнула она и не узнала своего голоса. – Замри или я выстрелю!

Он коснулся металла указательным пальцем.

– Замри! Не двигайся!

Незнакомец распрямил пальцы и удобно обвил ими рукоять револьвера. В то же время не сводил с нее взгляда. У Эль хватило сил не отвернуться. Как же она ненавидела, когда ей смотрят в лицо!

– Я сказала, не двигаться! – Курок револьвера кровожадно приподнялся на взвод. Она не почувствовала, как бессознательно надавила на спуск. Спусковой крючок сопротивлялся и поскрипывал, как велосипед во время перемены передач. Осталась самая малость. Может, миллиметр, и натянутый металл сорвется. Это вовсе не то, чего Эль хотела, но таков выбор врага…

– Пожалуйста… – Джеймс скользнул по ее руке к запястью. К револьверу.

Эль отшвырнула его ладонь. Он сошел с ума? Незнакомцу нужно полсекунды, чтобы положить их обоих. Сто́ит на мгновение отвлечься, и им конец.

– Брось оружие! – приказала она.

Незнакомец и не подумал.

– Брось!

Он и глазом не повел. Похоже, он был единственным среди них человеком, которому на все наплевать. Он больше волновался, когда показывал свои рисунки, чем на мушке револьвера.

– Брось пушку, или я тебя шлепну!

– Эль! – Губы Джеймса были у ее уха, ладонь на шее. – Подумай.

Подумать? Она терпеть не могла, когда муж ей так говорил. Это был один из его козырных приемчиков в спорах, от которых она неизменно взвивалась. «Эль, подумай. Пойми, как ты не права и, соответственно, как прав я». «Ты дразнил на бензоколонке убийцу, и это нормально, а теперь читаешь мне нотации и советуешь подумать».

Враг вытянул оружие на дюйм из кобуры. Он прощупывал почву и остался доволен.

«Подумай». Преодолевая гордость, Эль признала, что с револьвером что-то не так. Когда она снова выскользнула в мир, способная одновременно лишь на одну мысль, то задала себе вопрос: почему Джеймс и Рой схватились с врагом врукопашную, если у них было заряженное оружие? Напрягала память, но та не слушалась: местами была яркой, как широко- экранное кино, но в целом – сплошные провалы. Эль обрадовалась, наткнувшись рядом с собой на револьвер Глена. Как он оказался на земле? Выронили во время потасовки? Не исключено. Он холодил руки, словно все это время находился в помещении, где работал кондиционер.

Способна ли она на убийство? Эль сама не понимала. Закралось подозрение, что ее новое воплощение – холодная речь, оружие в руке и палец давит на спуск, хотя она не сознает, – фальшивка, и незнакомец раскусил ее. Наверное, Иовен справилась бы лучше и живее изобразила бы диалог из боевика. Эль – более спокойная из двух сестер и не с таким экзотическим именем – ни на что подобное не тянула. Ей вовсе не хотелось убивать этого инфантильного на вид мужика, даже если у того чесались руки прикончить и ее, и Джеймса, и Роя.

В этот момент оружие незнакомца появилось на свет.

Джеймс с облегчением вздохнул и расслабился.

Эль не выстрелила. Была от этого на миллиметр, но, слава богу, не нажала на спуск и не выдала блеф.

Незнакомец достал двумя пальцами свое кургузое оружие и бросил. Орудие убийства венесуэльских наркобаронов брякнуло о дорогу, повернувшись стволом в сторону Джеймса. Руки приподняты, на штормовке пятно – он таращился на Эль, снова только на нее. Вероятно, считал, что она здесь единственная, кого следует слушать и, не исключено, спасать. Если бы в него целился Рой или Джеймс, он, скорее всего, зарычал бы и пустил в ответ пулю.

– Хорошо, – сказал Джеймс. – Еще оружие есть?

Незнакомец покачал головой.

Разумеется, он мог и соврать. С какой стати ему откровенничать?

– Пихни его ногой ко мне! – приказал Джеймс и переменил позу.

Как только он завладеет оружием, тут же придется с его помощью казнить врага. Всякая другая модель поведения была бы безответственной: слишком опасно оставлять этого типа в живых, позволяя ему играть в их долгосрочной шахматной партии. Джеймс страшился этого момента и надеялся, что Рой, по его собственному выражению, готов пальнуть мерзавцу в морду. Он не осуждал его за это. Спроси его пять минут назад, он сказал бы то же самое.