Тэйлор Адамс - Поле зрения

Неужели? Именно рацию. Куртка незнакомца, наверное, набита оружием, а он схватил «уоки-токи»!

Гигант приподнялся на коленях и неуклюже шарил по левому боку под рукой, где и было оружие. Водянистые глаза неотрывно следили за троими врагами. Джеймс не понимал, почему он до сих пор не пустил их в расход. Мог бы давно изрешетить ко всем чертям. И вдруг заметил в его глазах нечто такое, что никак не ожидал там увидеть: ледяной страх зверя, просчитывающего свои шансы пред ликом опасности.

Он даже не смотрел на Джеймса, куда-то за ним.

– Порядок. – Эль говорила намного спокойнее. – Никуда не уйдет.

Джеймс обернулся. Жена сидела, обхватив побелевшими пальцами курносый револьвер Глена. Взгляд сосредоточен, зубы оскалены.

Джеймс вспомнил: ей не сказали, что револьвер не заряжен.

Эль не хотела стрелять, но боялась, что придется.

Выстроила в линию прицельные приспособления, как учила сестра: V-образный вырез и прямоугольную мушку. Хотя барабанный револьвер действовал не так плавно, как автоматический пистолет Иовен, принцип стрельбы был аналогичным. Прицел и мушка совпали, как детали конструктора «Лего», и она подняла сталь на уровень головы врага, не замечая ничего, кроме его блестящего лба. Эль еще не пришла до конца в сознание, кружилась голова, и ей отчаянно хотелось, чтобы соединились разум и тело.

Запястье немного дрожало. Она контролировала свои движения. За стаканом домашнего портвейна из огромной плетеной бутыли Иовен поделилась с ней хитростью стрельбы: «Смотри так, чтобы цель и прицел были нерезкими, а мушка, наоборот, ясная, как кристалл».

Сейчас она так и поступила.

– Эль, – прошептал рядом Джеймс, – не стреляй в него.

Она моргнула от бьющего в глаза солнца, увидела красные на просвет собственные веки и выровняла цель, придержав оружие другой рукой. Но не по-киношному. «Чашка с блюдцем» – называла, морщась, сестра экранную хватку: актеры, не имевшие опыта стрельбы, поддерживали оружие, как чайную чашку. Эль тоже сжимала револьвер, потому что так полагалось – давить, чтобы побелели ладони. Пальцы были на удивление сухими, словно посыпанными мелом или тем составом, каким пользуется Джеймс, когда занимается скалолазанием. На стрельбище в Оклахоме с ее рук от волнения капало. Сестра тогда подтрунивала над ней: «Прости. Это что, оскорбляет твою либеральную калифорнийскую впечатлительность?»

В их отношениях всегда существовала трещина. Иовен не любила Джеймса. И хотя открыто в этом не признавалась, если подшучивала над демократическим стилем жизни сестры, неизменно возвращалась к ее мужу: к его на удивление высоко оплачиваемой кабинетной работе, застенчивому присутствию, умоляющим собственное достоинство шуткам. Словно ждала, что Эль выйдет замуж за ковбоя. Когда они в последний раз гостили у нее в пшеничных предместьях Талсы, парень Иовен, с которым она то сходилась, то расходилась, решил поговорить с Джеймсом об автомобилях. Не получилось – попробовал о баскетболе. В итоге сошлись на пиве, но из всех сортов Джеймс пил только светлый «Бад». Хуже мужского разговора не придумать.

– Эль, – произнес муж. – Эль, не надо.

Она тряхнула головой, и одновременно словно колыхнулся мир. Язык жгло от перечного спрея, сердце сердито колотилось, и его удары гулко отдавались в барабанных перепонках. Возникло ощущение, будто невидимая рука проникла в грудь и все настойчивее там копается: пальцы медленно – ох как медленно – сжимают ее правое легкое. При каждом вдохе Эль слышала шелест пластика под рукой и шепоток проникающего внутрь воздуха. Джеймс соорудил для нее что-то такое, что действовало по законам физики из мультиков «Песенки с приветом». Все это казалось нереальным. «А я сама-то реальна? И что происходит вокруг, реально?» Она ничего не помнила после того, как примчалась под защиту «тойоты» и обнаружила, что ее майка на бретельках вдруг стала скользкой от крови. Будто Эль переместилась в пространстве, совершив скачок под наркозом во время операции или ночи беспробудного пьянства.

Незнакомец прижимал одну ладонь к животу, где Джеймс нанес ему рану. Эль видела, как на его штормовке расплывается жирное пятно, словно его кровь была перемешана с неочищенной нефтью. Испугала другая рука – она застыла над бедром, пальцы шевелились, как в старых ковбойских фильмах, когда герой готовился выхватить оружие. Эль прочитала его мысли. Человек прикидывал, в какую долю секунды он извлечет свой тупорылый револьвер и польет их автоматической очередью.