Рэйчел Кейн - Волчья река

– Ему тоже нужно в больницу, – говорю. Шериф кивает. – Теперь надо забрать мою семью. Вы обещали.

Он вздыхает и поправляет свою стетсоновскую шляпу.

– Ладно. Ты это заслужил. Поехали.

Когда я щелкаю пультом, чтобы отпереть секретный проход за полкой, я использую ее как щит – на тот случай, если миссис Полл все еще в кабинете вместе со своим дробовиком. Конечно, заряд дроби может пробить насквозь и книги, и полку, но другого укрытия у меня сейчас нет.

Ее нет в комнате. Я закрываю потайной ход и слышу, как защелкивается замок. Только после этого смотрю на переплетенное в красную кожу собрание трудов, занимающее полки. Ничего необычного, просто юридическая литература, какую можно найти в кабинете любого законника. В частности, «Уголовная практика и судопроизводство», тома с первого по одиннадцатый, и «Судебные регламенты штата Теннесси», тома с первого по третий.

Золотым тисненым шрифтом на всех томах указан год – 1982. Как и всё остальное в доме Гектора Спаркса, это старый хлам. Всего лишь музей былой славы его отца; несомненно, у настоящего юриста были бы более новые издания по судебному и уголовному праву. Но не у Гектора. Неудивительно, что ему понадобилась моя помощь с Ви.

Я представить не могу, какие извращенные вещи здесь творились, если они породили монстра, которого мы заперли в его собственном подземелье, или женщину, которая помогала ему. Служила ему. Селеста. Миссис Полл. Я не знаю по-настоящему, кто она такая и почему участвовала в этом. Я даже представить не могу, каким образом она к этому пришла, что с ней стало.

Потому что она – та, кем меня всегда считала Миранда Тайдуэлл: добровольная и полноправная соучастница в преступлениях мужчины против женщин.

И это делает ее очень, очень опасной.

Едва я отворяю дверь кабинета, как слышу шаги миссис Полл. Резкий, негромкий перестук пяток по твердому деревянному полу. Все аккуратно, чисто, прибрано, идеально. И все это внешнее совершенство – всего лишь маска, прикрывающая гниль.

Я выскальзываю из кабинета в коридор. Не помню, скрипит ли здесь пол. Мне нужно это вспомнить, но внезапно все воспоминания становятся расплывчатыми. Я держу пистолет в руке, опущенной вдоль бока. Но понимаю, что это не волшебный щит, что, если миссис Полл выступит из-за угла с дробовиком в руках, это еще вопрос, у кого окажется лучше реакция. И если даже у меня – перед смертью она может уничтожить меня случайным, судорожным нажатием на спуск.

Пол не скрипит. Он не издает ни звука, когда я осторожно продвигаюсь вперед. Проверяю салон. Он пуст. На лестнице, ведущей на второй этаж, тоже никого.

Шаги миссис Полл доносятся из другого крыла дома. И только я стою между моими детьми и этой женщиной и тем мужчиной в подземной камере. Если я проиграю, их не станет. Коннор… Этот человек убьет моего сына, просто потому, что не найдет, как его использовать. Но мою дочь он убьет совершенно другим способом. Опустошит и разрушит ее изнутри, придаст ей форму, которая кажется ему наиболее притягательной. Она будет жить и умрет там, под землей. И Ви, которая сейчас тоже под моей защитой, – такая хрупкая и уязвимая… И две испуганные молодые женщины, которых мы только что освободили.

Я не могу проиграть. Не могу…

Миссис Полл тихонько напевает себе под нос, когда я проскальзываю через столовую, где за столом может усесться дюжина человек. Полированное дерево сверкает, фарфор в сервантах без единого пятнышка, кругом идеальный порядок. В центре стола стоит ваза с живыми цветами, которые выглядят так, словно сегодня утром были срезаны в саду, и густой аромат гардении наполняет воздух, щекоча мое обоняние. Мягкий ковер заглушает шаги.

Она в кухне. Мне это не нравится. Кухня – смертоносное место, полное оружия. На плите наверняка кипит какая-нибудь кастрюля, которую она может опрокинуть на меня. Подставка с ножами тоже дает широкий выбор действий. Тупые объекты, наподобие тяжелых сковородок, висят на стойке, которая возвышается над разделочным столиком.

В помещении пахнет свеженарезанным чесноком и запеченным мясом. Тот же запах, что и прежде, но более сильный.

Миссис Полл стоит спиной ко мне. Она словно сошла с картинки, изображающей идеальную домработницу пятидесятых голов двадцатого века – вплоть до тщательно уложенных волос, нитки мерцающего жемчуга на шее и аккуратного банта, которым завязан сзади ее фартук.

Я проскальзываю в кухню.

Пол скрипит.