Рэйчел Кейн - Волчья река

– Ты имеешь в виду древний прием похитителей – тайник под землей, с воздуховодом? – Майк раздумывает над этим. – В каком месте стали бы искать в последнюю очередь?

– Да ладно, Майк, посмотри вокруг. Где угодно.

– Эти типы мыслят не так: им нужно постоянно присматривать за этим местом. Они одержимы контролем. Надо спрятать, но при этом наблюдать. Под домами. Под тяжелым оборудованием. Под… – Он умолкает. – Есть у них какие-нибудь тяжелые машины?

– Да, – говорит шериф, указывая куда-то в сторону. – Вон там, возле свалки, стоит бульдозер.

В каждом деревенском поместье есть своя свалка.

Я подаюсь вперед:

– Откройте двери!

Шериф нажимает кнопки разблокировки дверей, я спрыгиваю на землю и бегу. Понимаю, что это место преступления, что на мне нет ни формы, ни комбинезона техника, но сейчас думаю лишь о том, что минуты утекают прочь, а маленькая девочка и так провела в плену слишком много времени.

Мусорная куча огромна. Это скорее мусорная горная цепь. Левый ее отрог состоит из белых пакетов с мусором. В центре высится огромная груда гниющих картонных коробок. Правый отрог представляет собой хаос ржавого металла. Какие-то обломки, искореженные детали, скелет седана пятидесятых годов – без начинки и мотора.

Я смотрю на бульдозер. Он грязный, но этого и следовало ожидать. В нем нет ничего примечательного.

Нет. Есть. Он стоит на странном месте, слишком близко к высоченной груде мусорных мешков, которая может опрокинуться на него. Вокруг много места. Зачем ставить его именно здесь? Затем, что он что-то закрывает.

Майк, хромая, догоняет меня. Шериф помогает ему. Я подхожу к бульдозеру и забираюсь в кабину. Ключей в замке зажигания нет, но они спрятаны под ковриком на полу. Завожу мотор и веду машину прямо вперед.

И вижу, что из земли позади бульдозера торчит короткий отрезок пластиковой трубы. Слава богу, что я не повернул руль, отводя бульдозер с этого места. Труба выступает над поверхностью всего на пару дюймов и окрашена в цвет окружающей почвы.

Шериф выхватывает из груды металла длинный кусок арматуры и начинает тыкать им в землю. На глубине четырех дюймов он утыкается во что-то полое. Пробует снова. Опять гулкий удар.

– Это дерево, – говорит Майк. – Скорее всего, люк.

Мы начинаем расшвыривать рыхлую землю ногами и находим края люка. Это не крышка, а две створки из тяжелого дерева. Судя по выгоревшей краске, когда-то это были амбарные ворота, которые сюда притащили откуда-нибудь. Или, может быть, это был погреб или убежище от торнадо.

Они схвачены толстой цепью, запертой на новенький висячий замок. Шериф кричит, чтобы принесли болторез, и кто-то быстро притаскивает его. Он срезает замок и откладывает его в сторону, тщательно следя, чтобы не коснуться его голыми пальцами.

– Отпечатки, – говорю я Майку. Тот кивает, и мы ждем, пока шериф не протягивает нам синие пластиковые перчатки. Мы надеваем их, хватаемся за боковые края створок и тянем. Они чертовски тяжелые. Ребенок ни за что не смог бы отворить их, даже не будь на них замка и цепи. Я чувствую, как смещаются мои треснувшие ребра, и прикусываю губу от боли. Сейчас боль – это правильно. Это продуктивно.

Внизу темно, словно в чернильнице. Шериф включает мощный галогеновый фонарь, и луч выхватывает из темноты старые деревянные ступени, прогнувшиеся посередине, земляной пол, груду пустых пластиковых бутылок из-под воды и рваные пакеты из-под закусок.

Элли Уайт свернулась в углу. Она вся в грязи, ее некогда прелестное розовое платье посерело, подол оборван. Девочка не шевелится. Я даже не могу сказать, дышит ли она. Выглядит тонкой и хрупкой, словно куколка из палочек.

Майк, не обращая внимания на свои раны, слетает вниз по ступеням и поднимает ее с пола. В его огромных руках Элли кажется совсем крошечной. Лежит она по-прежнему неподвижно, привалившись головой к груди Майка. Ее руки и ноги безвольно болтаются, одна из косичек расплелась и тугие спиральные кудри шевелятся на ветру.

– Она жива? – спрашивает шериф. Я слышу в его вопросе ужас.

Майк уже собирается положить ее наземь, когда Элли наконец шевелится. Затем поднимает обе руки и обнимает Майка за шею.

Люстиг прислоняется к бульдозеру и закрывает глаза.

– Всё в порядке, моя хорошая, – говорит он ей. – Мы нашли тебя. Мы тебя нашли.

– Господи всемогущий, – произносит шериф. – Это чудо. Нам ниспослано чудо.

Никто не пытается забрать Элли у Майка, пока не подбегают санитары с носилками. Когда девочку загружают в машину «Скорой помощи» и увозят в больницу в сопровождении вереницы патрульных автомобилей из окружного управления, я смотрю на шерифа.