Джей Баркер - Четвертая обезьяна

— Он принимал что-нибудь обезболивающее? — спросил Портер.

— Я нашел у него в желудке частично переваренную таблетку оксикодона. Сейчас мы проверяем его волосы на наличие других препаратов, уже выведенных из организма. Не удивлюсь, если мы обнаружим следы морфина, — ответил Эйсли.

Портер посмотрел на темные волосы покойника. Волосы хранят следы лекарств и пищи. Обезьяний убийца стригся довольно коротко; волосы не длиннее двух с половиной сантиметров. В среднем волосы у человека вырастают по полтора сантиметра в месяц. Значит, волосы их покойника хранят следы по меньшей мере двухмесячной давности. По волосам можно в пять раз точнее, чем по анализу мочи, определить, принимал человек определенные вещества или нет. За долгие годы службы он навидался всякого. Подозреваемые старались вывести вещества из организма всем, чем только можно, — от клюквенного сока до собственной урины. Но из волос ничего вымыть невозможно. Вот почему многие наркоманы, которые находятся на испытательном сроке, бреются наголо.

— У него есть волосы, — тихо сказал Портер.

Эйсли ненадолго сдвинул брови, но потом понял, что Портер имеет в виду.

— Я не нашел никаких признаков химиотерапии, ни одного цикла. Возможно, рак обнаружили слишком поздно, и о традиционных методах лечения речь уже не шла.

— Или он смирился с тем, что умрет, и решил ограничиться симптоматическим лечением, — предположил Нэш.

Эйсли подошел к другому столу, на котором были аккуратно разложены личные вещи покойника.

— Вот здесь, — он показал на серебристую коробочку, — полно лоразепама.

— Его назначают при неврозах, тревожных расстройствах, да?

Нэш ухмыльнулся:

— Стать серийным убийцей — странный выбор досуга для человека с тревожным расстройством.

— Это дженерик, ативан. При раке желудка врачи иногда выписывают его, чтобы снизить кислотность. Тревожность ведет к повышению секреции желудочной кислоты, а лоразепам ее снижает, — пояснил Эйсли. — Вполне возможно, он был спокойнее всех нас, вместе взятых.

Портер посмотрел на карманные часы, помеченные биркой и запечатанные в прозрачном пакете. Крышка была покрыта сложным узором, под ней виднелись стрелки.

— Не удалось снять с них отпечатки?

Эйсли кивнул:

— У него все руки в ссадинах, но подушечки пальцев не пострадали. Я снял полный комплект и переслал в лабораторию. Правда, мне оттуда еще не ответили.

Портер покосился на туфли.

Эйсли проследил за направлением его взгляда.

— А, о них чуть не забыл! Посмотрите-ка, очень странно… — Он поднял одну туфлю и вернулся к трупу, потом приложил пятку к голой ступне. — Они ему почти на два размера велики. Он напихал в носки папиросной бумаги.

— Кто носит туфли на два размера больше? — спросил Нэш. — Кажется, ты сказал, что такие стоят полторы тысячи?

Портер кивнул:

— Может быть, это не его туфли. Надо проверить и их на отпечатки.

Нэш покосился на Эйсли, обвел взглядом зал.

— У вас есть… а, не важно; уже нашел. — Он ненадолго отошел к другому столу и вернулся с набором для снятия отпечатков. Опытной рукой посыпал порошком туфли. — Есть!

— Сними и отправь в лабораторию. Только напомни, что это срочно, и добейся, чтобы они тебя поняли, — сказал Портер.

— Уже иду.

Портер повернулся к Эйсли:

— Еще что-нибудь?

Эйсли нахмурился:

— Что? Лекарства тебе мало?

— Я не…

— Есть еще кое-что.

Он обошел стол и поднял правую руку покойника. Портер старался не смотреть на зияющий разрез в груди.

— Я нашел маленькую татуировку, — сказал Эйсли и показал на черное пятнышко на внутренней стороне запястья. — По-моему, это цифра восемь.

Портер нагнулся.

— Или символ бесконечности. — Он достал телефон и сфотографировал татуировку.

— Свежая. Видишь воспаление по краям? Он набил ее меньше недели назад.

Портер постарался свести воедино все, что он узнал.

— Возможно, это как-то связано с религией. Он умирал.

— Дальше уж вы работайте — вы же детективы, — сказал Эйсли.

Портер приподнял край белой простыни, закрывающей голову. Материя отлепилась с громким треском, как липучка.

— А лицо, возможно, удастся реконструировать, — заметил Эйсли.

— Правда? — оживился Портер. — Думаешь, получится?

— Реконструкцию буду делать не я, — ответил Эйсли. — У меня есть друг… подруга… она работает в Музее науки и промышленности. Она специалист по такого рода делам — старым останкам и прочему. Последние шесть лет она воссоздает останки представителей племени иллиной, найденные неподалеку от округа Макгенри. Обычно она работает с фрагментами черепа и костей, а не с таким… свежим материалом. Но, думаю, у нее получится. Я ей позвоню.