Джей Баркер - Четвертая обезьяна

— Бери спецназ и быстро сюда!

У меня на глазах отец подпрыгнул и потянулся руками к горлу «мистера Джонса». Рот у отца был открыт; он побагровел от гнева.

После выстрела, после того как ствол дернулся и из него вылетела пуля, все стало происходить как в замедленной съемке. Я видел, как пуля отделилась от ствола; следил, как она ползет в воздухе и входит отцу в лоб над левым глазом, оставив крошечную красную точку; увидел на его лице потрясенное выражение. Потом на месте его затылка образовалось красное облако…

Отец упал на пол и застыл бесформенной кучей.

— Отец!

Он должен был шевелиться, но он не шевелился — даже не дергался.

— Папа!

Я не узнал собственный голос; он казался тонким и слабым, далеким, как будто кто-то кричал под водой.

— Я… вынул пули!

«Мистер Джонс» крутанул барабан.

— Сынок, хороший боец всегда проверяет оружие перед боем. — Он ткнул револьвером в миссис Картер, которая лежала на полу у его ног. — А ну, вставай!

Миссис Картер медленно поднялась.

Мама стояла неподвижно, хватая ртом воздух.

Я же не сводил взгляда с лежащего на полу отца. Я знал, что он умер, но не мог себя заставить с этим примириться. Я ожидал, что он сейчас встанет, прикончит человека, который угрожал его жизни, чужака, который вломился в наш дом.

Из моего горла вырвался крик.

Крик был таким пронзительным и резким, что отдался в каждом уголке моего тела. Пальцы опустились в карман, обхватили нож, удобную рукоятку и серебристую часть ручки, теплую, даже горячую, на ощупь. Я схватил нож, выщелкнул лезвие и бросился на него. Он начал поднимать руку с револьвером, но я оказался проворнее. Замахнулся и вонзил нож в мягкое место под подбородком. Лезвие вышло через рот, проткнув ему язык и застряв в нёбе. Я выдернул нож и перерезал ему горло, разрывая мышцы, сухожилия и артерии. Кровь хлынула мне на лицо, в волосы, в глаза. Мне было все равно. Я резал и резал. Когда он стал падать, я нагнулся и вонзил нож ему в грудь, снова и снова — в грудь. Я ударил его несколько десятков, а может, и сотен раз. Я колол его до тех пор, пока…

Глаза у меня открылись; я смотрел на безжизненное тело отца. Я не двигался, не сдвинулся с места ни на миллиметр. Рука упала в карман в поисках ножа, но ножа там не было, его не оказалось в привычном месте. У меня не было ножа! Его забрала мама. Пальцы нащупали только коробок спичек и фотографии, которые я вынес из дома Картеров.

— Вынь руку из кармана, пацан, да помедленнее, — подал голос «мистер Джонс». Я почувствовал, как ствол его «магнума» уткнулся мне в висок. Он был еще горячий.

Я вынул руку, оставив спички в кармане.

Ствол сильнее прижался к моему виску.

Снова грянул выстрел, и я зажмурился. Мое тело застыло, ожидая, что пуля пробьет череп, как у отца, вырвет из меня жизнь и погрузит в вечный мрак, где мы с отцом снова встретимся.

Но мрак отступил.

«Мистер Джонс» рухнул на пол рядом со мной; у него на затылке зияла огромная дыра. Из нее шел дым.

Оба патрульных были мертвы. Застрелены. Водителю пуля попала в левый висок; его напарник получил три пули в грудь. Судя по его позе, он пытался достать табельное оружие из кобуры. Раньше Обезьяний убийца еще ни в кого не стрелял. На приборной панели лежал запасной пистолет Портера, «Беретта-92FS».

«Эндшпиль», — подумала Клэр.

Нэш постучал Клэр по плечу, и она отвернулась от машины. Доставая свой пистолет, он показал ей на фасад дома Толбота.

Парадная дверь была приоткрыта — нешироко, на несколько сантиметров.

Солнце уже садилось, и палисадник погрузился в тень. Свет в доме не горел, хотя уже достаточно стемнело, чтобы обитатели включили его; изнутри не доносилось ни звука. Они видели только приоткрытую входную дверь.

— Возможно, он еще там, — прошептала Клэр, доставая «глок».

— Мы с Портером были здесь вчера. У Толбота есть жена и дочь. Кроме них, в доме проживает горничная… или несколько горничных.

Клэр позвонила в дежурную часть. Закончив разговор, она покачала головой:

— Подкрепление уже в пути, но они попали в пробку; будут минут через десять — пятнадцать, не раньше. А группа Эспинозы еще на квартире у Бишопа.

Нэш побежал к двери:

— Прикрой меня!

Клэр мрачно кивнула. Ждать нельзя. Если Бишоп еще там, невозможно представить, что он может сделать с членами семьи. Гибель патрульных огромной тяжестью легла на головы их управления. На Толбота ей было наплевать, он не заботил ее ни в малейшей степени, но она не собиралась допустить, чтобы что-то случилось с ним и его близкими, если это можно предотвратить. То же самое чувствовал и Нэш.