Дуглас Престон - Обсидиановая комната

– Я помню. Я хочу помочь тебе в их реализации.

– Но ты должна понимать, что есть вещи, которые мне приходится делать самому. Я как дирижер, который в какой-то момент может сойти с подиума и присоединиться к оркестру.

– К оркестру, – повторила Флавия. – Ты хочешь сказать, что я всего лишь инструмент? Один из многих? Инструмент, который можно взять, сыграть на нем, как тебе хочется, и отложить в сторону?

Диоген понял, что сравнение получилось неудачным. Еще он понял, что неправильно оценил глубину ее паранойи и одержимости. Во время их первой встречи Флавия была такой недоступной, такой гордой в своем одиночестве и вполне самодостаточной. Именно такой помощник ему и был нужен: сообразительный, абсолютно преданный, бесстрашный, жестокий и коварный. Когда они только познакомились, у него сложилось впечатление, что она ненавидит всех мужчин. Ему не приходило в голову, что она влюбится в него. Слава богу, что он многое утаил от нее: свое настоящее имя, существование его других главных ипостасей, например, или его собственности на Идиллии. Ситуация была неприемлемой. В какой-нибудь более ранней своей инкарнации он бы просто-напросто избавился от нее. Но теперь он отошел от прежних привычек… в особенности в этой своей ипостаси, которую он, будучи владельцем Идиллии, намеревался сохранить до конца своей очень долгой жизни.

– Нет, – сказал он. – Флавия, ничего такого я не имел в виду. Я неверно выразился. Мы с тобой одна команда. Ты права: я тебя понимаю. Более того, я думаю, что ты единственный человек в мире, который никогда не стал бы меня осуждать. А поверь мне, есть немало таких, кто осуждает. Мне важно знать, что ты не будешь этого делать.

Флавия не ответила. Она молча играла кольцом, которое он ей подарил, крутила его туда-сюда на пальце.

– И что ты хочешь сказать? – спросила она чуть осипшим голосом. – Я больше тебя не увижу?

– Да что ты такое говоришь? Конечно увидишь! Более того, мы еще будем работать вместе. И не раз. Но не сейчас. Сейчас очень много чего происходит в… той, другой части моей жизни, которая отделена от тебя.

Несколько мгновений он опасался, что она сейчас выступит с каким-нибудь заявлением, изольет перед ним свое сердце. Но она ничего не сказала.

– Моя дорогая Флавия, долго это не продлится. Вскоре я тебя найду. Не забывай, у нас и прежде бывали простои. И все будет так, как ты говорила: у нас будет масса времени, которое мы станем проводить вместе, лучше узнавая друг друга. И для меня это не менее важно, чем для тебя.

Флавия, чей взгляд был устремлен в пол, подняла на него глаза:

– Ты и в самом деле так думаешь?

– Я не думаю, я знаю. «Связь наших душ над бездной той, / Что разлучить любимых тщится, / Подобно нити золотой, / Не рвется, сколь ни истончится» [38] Джон Донн . Прощание, возбраняющее печаль. Перевод Г. Кружкова. .

Флавия ничего не ответила. Строки Донна отскочили от нее, как мячик для сквоша от стены, исписанной граффити. Диоген понял, что это была еще одна его тактическая ошибка из области допущений, и сказал себе, что больше ошибок делать не будет.

– До нашей следующей встречи я сделаю все, чтобы ты жила в достойных тебя условиях. – Он вытащил из кармана толстый конверт. – Я нашел безопасное место, где ты можешь оставаться до нашей следующей встречи. Это в Копенгагене. Роскошное жилье. – Он похлопал по конверту. – Здесь адрес и ключ, а также паспорт, новый сотовый, билет первого класса на самолет, улетающий завтра, и датское водительское удостоверение.

Флавия по-прежнему молчала.

– И аванс за будущую работу, – быстро добавил Диоген.

Он положил конверт на диван между ними. Флавия не пошевелилась.

– Это королевский дар, понимаешь? – сказал Диоген. – Доказательство того, как ты ценна для меня.

– И какова же эта ценность? – спросила наконец Флавия.

– Твоя ценность для меня? Я никогда не переводил ее в денежные знаки.

– Нет, сколько здесь денег?

Это вселяло какие-то надежды.

– Пятьсот тысяч долларов.

– Так много, Питер? – Ее лицо побледнело.

– С тобой все в порядке, Флавия? – тихо спросил он.

Она не ответила.

– Флавия, теперь ты понимаешь, насколько ты важна для меня? И ты понимаешь, как должны развиваться события дальше? И насколько ты можешь быть уверена, что я свяжусь с тобой, причем свяжусь очень скоро?

Наконец она кивнула.

– Я знал, что ты поймешь, потому что мы, по твоим же словам, очень похожи. А теперь, если не возражаешь, я должен идти. Я свяжусь с тобой по этому сотовому, вероятно, в течение месяца.