Максим Шаттам - Да будет воля Твоя

– Годы мои не те, чтобы быть в их числе.

– Глянь вы на них, вы бы удивились.

– У нее было много дружков?

– Зависит от того, кого вы называете дружками.

– Понятно. Я в курсе этой стороны ее жизни.

– Вы знали, что ее предки настоящие засранцы?

– Я бы сказал, что они не знали, как себя с ней вести.

– О, да, они прочно сидели у нее в печенках!

В ее словах звучала издевка, выдававшая ее неприязнь. Если Эзра, чьи родители жили в самом красивом доме Карсон Миллса, а отец ворочал состояниями, проживала в этой дыре, можно смело держать пари, что никто из «дружков», которых молодая женщина могла завести в своей новой неупорядоченной жизни, не мог испытывать симпатии к родителям, способным бросить свое чадо. Возможно, Эзра не вдавалась в подробности, но, как это часто делают дети, закрепила за родителями дурную роль, не намереваясь ни терпеть их, ни принимать их извинений. Но в случае с Эзрой шериф не мог пенять ей за то, что она выставила родителей циничными вампирами: мать больше всего опасалась сплетен, которые могут пойти о ней из-за дочери, а отец вычеркнул дочь из своей жизни, потому что, в отличие от своих служащих, не сумел приучить ее к дисциплине. Но там все же теплилось нечто настоящее, даже если суждение об Элейн Монро являлось карикатурным и преувеличенным. Ведь это она в результате попросила помощи у Джарвиса.

– Вы знаете, где теперь Эзра? – спросил шериф.

– Да, конечно. Но не рассчитывайте, что я вам скажу!

– Секрет?

– Не хочу, чтобы ее семейка заграбастала ее. Я дала ей слово.

– Она окончательно с ними разругалась?

– Можно сказать, что так. А вы разве не знали? – недоверчиво спросила Лиз.

– Нет, – честно признался Джарвис. – Это из-за нападения, которому она подверглась, когда была подростком? Она так и не простила им, что они не оказали ей поддержки?

Лиз расхохоталась, обнажив желтые зубы, покрытые слоем зубного камня.

– Это самое малое, что можно сказать! Утверждать, что некая вещь никогда не существовала, не значит, что она исчезнет. Эзра никогда не любила свою семейку. Но я вижу, что вы действительно ее хорошо знаете. Мало кто был в курсе той истории.

– Где вы с ней встретились?

– Здесь. Она жила в квартире напротив.

– Да, знаю, в…

Джарвис наклонился, вытащил из кармана брюк старую записную книжку и принялся ее листать.

– Оставьте даты в покое, – прервала его Лиз, – иногда, проснувшись утром, я даже не помню, какой у нас год. Эзра дважды снимала квартиру напротив. Первый раз она заперлась там, когда поняла, что ее мать наняла детективов следить за ней. Потом год спустя, когда убедилась, что может жить спокойно, она вернулась. А этим придуркам даже в голову не пришло, что она может вернуться на прежнюю квартиру.

Джарвис сдавил зубами внутреннюю сторону щеки. Сейчас он чувствовал себя одним из тех «придурков», которые даже не предполагали, что она решит вернуться на старую квартиру.

– Вы были близкими подругами?

– Я была ее лучшей подругой. Да, в сущности, единственной. Как говорят, «подружка в горести и подружка в радости».

– Она продавала свое тело, чтобы заработать на жизнь, правильно?

– Разумеется, не ради удовольствия.

– И чтобы покупать наркотики?

Откинувшись назад, мисс Пигги принялась тихо раскачиваться.

– Вы и об этом знаете.

– Я знаю лишь то, что она подсела во время учебы в университете.

– Чтобы забыться, чтобы больше не думать, чтобы создавать иллюзию счастья хотя бы иногда, время от времени. Только она стала злоупотреблять наркотой. Жалкое зрелище. Вначале она была чертовски красива, я видела фотки, которыми она гордилась, она могла бы сшибать кругленькие суммы со своих клиентов, и если бы захотела, могла обслуживать только птиц высокого полета! Но с той дрянью, которую она себе вкалывала, так продолжалось недолго, она стала тощей как скелет, – заметьте, ее это устраивало – а потом потеряла волосы, и зубы все сгнили.

– Чудо, что она выжила.

Лиз нервно потерла щеку, а потом произнесла:

– Чудо, что она смогла соскочить. Ну и характер у этой девчонки, я вам доложу!

– Она соскочила? – воскликнул Джарвис с надеждой в голосе.

– Когда она вернулась сюда во второй раз, да, она была чиста. И время от времени еще делала заходы, чтобы оплатить жилье и купить еды, а главное, чтобы отложить заначку.

– У нее были планы? Она хотела уехать?

– Да.

– И вы мне скажете куда?

Лиз посмотрела на Джарвиса, и взгляд ее изменился, но он не понимал, внушал ли он ей жалость или же она над ним потешалась.