Себастьян Фитцек - Пациент особой клиники [litres]

С этими словами Гедеон встал под крышу автобусной остановки и снял бейсболку. Рикарде вновь бросилось в глаза то, как молодо выглядел Шульц для человека, утверждавшего, что видел в жизни гораздо больше многих других людей.

– Вы не можете или не хотите мне помочь? – спросила она, закрывая зонтик.

Шум дождя под навесом напоминал звуки ураганного артиллерийского огня из гороха.

– Все, что я чувствую, не соотносится друг с другом, – ответил Гедеон, изучая расписание движения автобусов. – Вы, деньги, ваш муж. Все может быть и так, как вы говорите, фрау Беркхофф, но я не могу этого проверить. Что-то здесь не сходится.

– Что?

Прежде чем ответить, Шульц взглянул на часы и только потом снова повернулся к Рикарде.

– Дело не только в вас, вашем муже и вашем сыне. Есть еще один человек.

От этих слов у Рикарды перехватило дыхание. У нее возникло ощущение, что дождь впитал в себя кислород из воздуха, и если раньше для наполнения легких ей хватало одного вдоха, то теперь приходилось делать два.

– Вы имеете в виду похитителя? – поинтересовалась она.

– Возможно, – пожал он плечами. – Когда вы дали мне во время нашей предыдущей встречи фотографию Макса, я увидел рядом с ним больного человека.

– Вы имеете в виду больного маньяка, который держит его у себя?

– Этого я не могу утверждать, но чувствую, что очень скоро этот человек отведет вас к Максу.

Произнеся эти слова, Гедеон отвернулся и глянул вверх по улице, чтобы убедиться, не подходит ли автобус. И действительно, сквозь завесу дождя вдали показались два световых пятна. Тогда Рикарда схватила Шульца за плечо и спросила:

– Скажите, Макс все еще жив?

– Не знаю, – сочувственно покачав головой, ответил он. – Видение было слишком коротким.

Рикарда жестом указала в сторону своей машины и умоляюще произнесла:

– У меня и сегодня фотография с собой. В сумочке есть и другие предметы, с которыми Макс играл. Детали конструктора и…

– Не сегодня, – прервал ее Гедеон и, тряхнув головой, надел бейсболку. – Сейчас я не готов. У меня была тяжелая смена.

Между тем рокот дизельного двигателя автобуса стал угрожающе приближаться, и появившийся железный колосс явно намеревался похитить собеседника Рикарды.

– А в последний раз? – поспешила задать она вопрос. – Вы видели что-нибудь еще?

– Не видел, а скорее почувствовал запах.

– Запах чего?

– Крови, выстрела… Не могу описать это иначе, но, когда я взглянул на фотографию, мне показалось, что пуля попала в голову.

«Он чувствовал запах от выстрела?» – пронеслось в голове у Рикарды.

– Чья это была голова?! – воскликнула она.

В этот момент автобус подъехал к остановке, подняв тучу брызг, но ни на Шульца, ни на Рикарду они не попали.

– Я не знаю. Могу сказать только одно, – повернулся к ней Гедеон и, глядя прямо в глаза, заявил: – Вы снова увидите своего сына.

От таких слов сердце у Рикарды чуть было не остановилось.

– Так он еще жив? – в который уже раз спросила она.

– Трудно сказать. В том подвале много умерших. Кто-то выживет, но не все. Но я не могу с точностью утверждать, что ваш сын там.

В этот момент двери автобуса открылись, а сама машина несколько наклонилась в сторону бордюрного камня, чтобы пассажирам было легче в нее забираться. Гедеон уже поставил ногу на ступеньку, когда Рикарда, тщетно пытаясь удержать его за руку, спросила:

– А если я найду Макса? Что будет потом?

Шульц нервно прищурился и заявил:

– Это я вижу вполне отчетливо. Вы стоите перед закрытой дверью и плачете.

– В каком месте? Почему перед закрытой дверью? Где вы меня видите? – сыпала она вопросами, пока Шульц поднимался по ступенькам.

Гедеон медленно повернулся к ней и, прежде чем двери закрылись, сказал:

– В тюрьме.

Из-за шума дождя его слова было трудно разобрать, но Рикарда все же их услышала, и они раскаленным железом врезались в ее мозг, вызвав неописуемую волну страха. В этот момент двери закрылись, и автобус уехал, оставив ее на остановке наедине со зловещим пророчеством, от которого у нее перехватило дыхание.

– Я… Что я должен сделать?

– Ты отлично меня понял, – сказал Трамниц. – Наша сделка довольно проста: если ты вытащишь меня отсюда, то я приведу тебя к Максу. И чем быстрее у тебя это получится, тем больше вероятность того, что твой мальчик будет еще жив.

От таких слов Тиллю показалось, будто весь мир зашатался, и он, чтобы не грохнуться на пол, непроизвольно схватился за металлический каркас кровати, хотя и понимал, что это всего лишь игра его воображения. Да и сам разговор с психопатом представлялся Беркхоффу нереальным.