Эмили Барр - Выжить любой ценой

Мы собираем наши жалкие пожитки: две книги, которые зачитали до дыр, полотенца, саронги. Бутылки из-под воды мы кидаем в ящик для льда, который тоже берем с собой, чтобы не оставлять следов. Туда же я бросаю телефон, который принес нам столько головной боли.

Мы с Эдом в последний раз проходим по пляжу и вручаем ящик одному из мужчин, который бросает его на борт. Эд берет меня за руку, и мы кидаем прощальный взгляд на остров. Никакой это не рай, а сплошные страдания. Как можно жить без электричества, технического прогресса и элементарных удобств?

Но больше всего мне не хватает Дейзи.

Марк, Черри и Кейти уже сидят в лодке. Вид у них совершенно ошеломленный. Кейти пытается улыбаться. Марк стреляет глазами по сторонам. Я вижу, что мозг у него интенсивно работает. Марк никому не верит и потому настороженно размышляет, кто эти люди и куда они нас повезут.

Джин и Джен все еще на пляже. Над ними стоят приплывшие за нами мужчины.

– Надо помочь им его донести, – говорит Эд, и мы поворачиваем назад.

Я неохотно встаю к лодке спиной, боясь, что она вдруг исчезнет.

Подойдя ближе, мы слышим, как Джин заявляет:

– Мы остаемся.

Эд опускается рядом с ней на колени.

– Джинни, эта лодка – наше спасение. И для Джена тоже. Мы можем отнести его на борт.

– Нет, – отрезает она. – Джен не перенесет этого плавания. Он остается, и я остаюсь вместе с ним.

– Не делайте этого!

– Я так решила, и вам, юная леди, вряд ли удастся меня переубедить. Отправляйтесь к своей дочке. Если таковая существует.

– Существует.

– Охотно верю. Хотя мне теперь наплевать. Проваливай отсюда!

– Но, Джин, вы не можете здесь остаться одни. Мы вам не позволим.

– Заткнись! Разве его можно трогать? Посмотри на него.

Джен еле дышит и весь в поту. Его мертвенно-бледное лицо пожелтело.

Я понимаю, что тащить его в лодку опасно.

– Мы пришлем за вами. Врачей или еще кого-нибудь. Джена надо отвезти в больницу. Правда?

В поисках поддержки я смотрю на Эда. Он кивает.

– Обещаем тебе, Джин, – говорит он. – Вы пока оставайтесь, а мы пришлем за вами кого-нибудь.

– Как вам будет угодно.

– Ну, конечно, пришлем, – подтверждаю я. – Это первое, что мы сделаем.

– Ладно, посмотрим. А пока мы остаемся. Вода у нас есть. Еду мы тоже себе добудем. Так что можете не торопиться.

Я в растерянности смотрю на Джин. Потом подхожу и целую ее в морщинистую щеку. Она отшатывается и хмурится.

– К чему это, Эстер, – сухо произносит она.

Мы с Эдом идем к лодке и садимся напротив остальных на жесткую лавочку из пяти гладких дощечек. Весьма примитивное сиденье, которое кажется мне волшебным. Я поглаживаю дерево, представляя, как строгали эти планки и крепили к бортам.

Эд кладет мне на руку ладонь. Мужчины заводят мотор. Мы смотрим на берег, который столько времени был нашим домом. Джин стоит рядом с Дженом у кромки леса. Она прощально поднимает руку. Мы машем ей в ответ, и лодка устремляется в море. Из нашей песчаной тюрьмы мы возвращаемся в двадцать первый век со всеми его благами цивилизации.

Вскоре пляж уже кажется узкой полоской. Обогнув остров, мы вырываемся на морской простор. Солнце поднялось довольно высоко, и его лучи золотят воду. На море полный штиль. Кажется, оно взяло передышку на то время, пока мы перемещаемся во времени и пространстве.

Я крепко сжимаю руку Эда и не могу сказать ни слова. Все произошло слишком неожиданно.

Наши спасители пытаются задавать нам вопросы, но по-малазийски мы не понимаем, а на английском они знают всего пару слов. Поэтому ни рассказать о себе, ни выяснить что-либо про Самада пока не получается. Кейти пытается выйти из положения, до бесконечности повторяя «Самад? Самад?», но они никак не реагируют.

Наконец один из них жестами объясняет, что они нас заметили, когда ловили рыбу. Во всяком случае, именно так я поняла их пантомиму. Но выяснить дальнейшие подробности не дает языковой барьер. Но то, что они забрали нас с острова, полностью опровергает версию Марка о всемирном армагеддоне.

Я вглядываюсь в лица моих товарищей по несчастью. Теперь я знаю их как облупленных. Даже лучше, чем свою собственную дочь, ведь сейчас мне о ней ничего не известно. Как она там? Пока не увижу, буду жутко за нее переживать. Ведь без меня ей было несладко.

Интересно, разойдутся ли наши пути после пережитого? Возможно, оно покажется нам нереальным. Мы разъедемся по домам, будем как-то бороться с последствиями своего исчезновения, забудем друг друга, и со временем наша жизнь на острове просто сотрется из памяти.