Стефан Анхем - Девятая могила

– Но подожди… – Карстен остановил ее. – Я не понимаю. Что произошло? Разве ты не идешь сегодня на рождественский вечер?

– Да, но ты знаешь, как бывает. После всего, что случилось, мне меньше всего хотелось туда идти, и я села на самолет и прилетела к тебе.

– О’кей, но… – Карстен почесал затылок, обвел комнату взглядом и только потом снова посмотрел ей в глаза. – Я хочу сказать… Как ты себя чувствуешь? Мы даже не успели поговорить. Я только… Наверное, это было ужасно.

Дуня кивнула. У нее не было сил ни говорить, ни отвечать на его вопросы, и она прервала его поцелуем.

В начале их отношений это могло продолжаться до бесконечности. Когда они были влюблены. Словно он никогда не кончится.

Поцелуй.

Их губы могли составить бесконечное количество комбинаций, каждая из которых была маленьким откровением. Их языки никак не могли насладиться друг другом, и он страшно нравился ей на вкус, не говоря уже о его теплом влажном дыхании. Они теряли себя и почти тонули друг в друге, и она почему-то считала, что так будет всегда.

Но через полгода с небольшим Карстен стал закрывать глаза. Она хотела было спросить его почему, но решила сделать вид, что все в порядке, и надеялась, что скоро он снова станет их открывать. Поцелуи стали короче, а его язык, похоже, устал играть с ее языком. Через какое-то время Дуня собралась с духом и спросила, что не так. Может, она плохо пахнет? До сих пор она помнит, как он только покачал головой и ввел свой язык в ее рот. С того раза она сама стала закрывать глаза, и еще через несколько недель они вообще перестали это делать.

Сейчас они снова целуются, и он даже смотрит на нее. И все равно что-то не так. Что-то… Она не могла определить точно. Может быть, блуждающий взгляд, словно он хочет смотреть мимо. Или язык двигался недостаточно энергично.

Дуня прервала поцелуй.

– В чем дело? – спросил он. – У меня пахнет изо рта?

– Нет, мне просто надо… Знаешь, дорога и все такое. – Она задом сползла с кровати. – Скоро приду.

– Подожди… А что, если нам пойти в бар и что-нибудь выпить?

– Конечно. Вот только приведу себя в порядок.

– Да, хотя…

– Я быстро, обещаю.

Она открыла дверь в ванную, вошла и заперлась. Что делала всегда, хотя они вместе вот уже почти пять лет. Ей никогда не придет в голову сидеть на толчке, пока Карстен стоит рядом и сражается с зубной нитью.

Но сейчас она заперлась не поэтому.

Вначале она не стала придавать значения, хотя почувствовала это с той самой минуты, как отперла дверь и вошла. Может быть, нежелание ресепшиониста с усиками помочь ей или звук телефонной трубки, которую кладут на рычаг. Она не знала. Дуня объяснила самой себе, что у нее шалят нервы. Но потом они поцеловались, и тут уже нервы были ни при чем. Она окончательно убедилась, только когда зажгла в ванной свет.

На вешалке не было полотенца, но это еще не все. Упаковка, где, согласно картинке, лежала купальная шапочка, была вскрыта. Перевернутый стакан с зубной щеткой Карстена лежал на раковине вместе с пеной для бритья и зеленой пластмассовой коробочкой с зубочистками. Но его бальзама для бритья, на который она потратилась ради его чувствительной кожи, нигде не было видно. К тому же душевая занавеска была задернута.

Вот меня угораздило, подумала она, сделав два беззвучных шага к ванной и отдернув занавеску. Они обе промолчали. Дуня только отметила про себя, что это, очевидно, его тип. Длинные светлые локоны, торчащие во все стороны. Грудь, не подчиняющаяся законам тяготения. Она лежала, пытаясь прикрыться полотенцем, вместе со всей косметикой и бальзамом для бритья Карстена, которые случайно попали ей под руку, когда она в панике собирала вещи.

Дуня не знала, как ей реагировать. Ситуация была настолько абсурдной, что она вся окаменела. Как в плохом вечернем фильме на канале, который никто не смотрит. Поэтому она так же удивилась, как и женщина, когда наклонилась вперед, вырвала у нее флакон с бальзамом для бритья, включила холодную воду на максимум и вышла из ванной.

– Ты готова? – спросил Карстен, который встал с постели и шел одеваться.

– Да, полностью. – Она подняла туфли на каблуках, валявшиеся на полу, и повернулась к двери.

– Но Дуня. Подожди, что такое? Почему… – Она слышала, как он идет за ней. – Скажи что-нибудь. Ты ведь не можешь просто…

Больше она ничего не слышала, когда забирала свое зимнее пальто и пакет с сапогами и закрывала за собой звуконепроницаемую дверь. К собственному изумлению, Дуня не почувствовала ни малейшего огорчения, когда в коридоре по дороге к лифту бросила флакон с бальзамом для бритья в мусорную корзину.