Кирилл Агапов - Восемьдесят сигарет

По-ученически сложив руки на столе, Нина слушала Токаря очень внимательно. Это ему льстило. Наконец-то и он мог рассказать ей что-то новое, чего она не знала. Сейчас Токарь ощущал себя кем-то вроде мудреца, познавшего всю жизненную мудрость, перед которым сидела юная, наивная слушательница и, дивясь, внимала каждому его слову. Вот уж действительно, что там живопись или какая-то опера и прочая ерунда? Оно, конечно, всё здорово, но что от таких знаний толку, если при этом ничего не смыслить в той жизни, которая нас окружает? Нина, при всей своей кажущейся независимости, была обыкновенной девчонкой, которая на самом деле ничего ещё не знала, а поэтому боялась всего на свете и нуждалась в мужской защите.

Мысли текли ровно и неторопливо в задурманенной голове Токаря.

Мужская защита… Ну вот же оно, вот! Всё оказалось так просто!

С того времени, как они познакомились, он не переставал задавать себе один и тот же вопрос: почему Нина выбрала его? Ведь он не был ни красавцем, ни самым умным, но она всё равно обратила внимание именно на него, заметила в огромной толпе и улыбнулась. Почему? Да потому, что его девочке был нужен правильный мужик, с достойными понятиями. Она попросту устала от всех этих сладкозадых попугаев, которые наверняка всегда кружились вокруг неё, распушив свои перья. И может быть, он, Токарь, был не лучшим из людей, но по крайней мере он способен защитить Нину от любого, кто хотя бы просто подумает о ней плохо. Раскроит череп кому угодно, пускай хоть этим кем угодно окажется боксёр-тяжеловес. А если кулаками не справится, то у него всегда с собой его верный, как собака, тэтэшник. С Токарем Нине нечего бояться. И Нина это поняла, как только его увидела, почувствовала каким-то особым, женским чутьём. Вот и весь ответ.

Окрылённый тем, что Нина слушает его, раскрыв рот, Токарь закончил своё объяснение менторским тоном:

– Это, Нинок, целая философия. Так просто тебе её не понять.

– Но это же бред, – негромко произнесла Нина.

– Нет, это правда, – нахмурившись, и уже другим, серьёзным тоном возразил Токарь.

– Расскажи мне, что сделал тот парень.

– Он сделал то, за что убивают. Это насекомое помочилось в баночку для анализов, а затем – на глазах у всего плаца – выплеснуло всё до последней капли в лицо одному из тех, чьей шлюхой оно было. Я думаю, гад и меня бы угнал в гарем, ведь я был первым, кто его «распечатал», но к тому времени я уже освободился. Мне эту историю дружбан мой рассказал, Винстон, который завтра к нам присоединится ненадолго. Он как раз…

– Винстон? – перебила его Нина, удивленно округлив глаза. – Англичанин, что ли?

– Ага, – прыснул Токарь, – прям Сэр на всю голову. Слушай, ну чё ты вечно всё усложняешь? Винстона так зовут из-за его любимых сигарет. Угадаешь, каких?

– А что, – с одобрением сказала Нина, – пожалуй, звучит неплохо. Винстон. Надо было тебе, милый, курить «Марко Поло».

Токарь сложил руки на груди и, задумчиво причмокивая, пристально посмотрел на девушку.

– Тебе не нравится мое имя? – спросил он. – «Винстон», значит, звучит тебе «неплохо», а «Токарь» что, выходит, «плохо», да?

– Да нет же, я вовсе не это имела в виду. Просто пошутила, вот и всё.

Какое-то время Токарь продолжал молча смотреть на Нину, а потом, улыбнувшись и сладко, с хрустом потянувшись, сказал:

– Имён мало, а народу в тюрьме… К примеру, нужно тебе маляву отправить дружбану своему, скажем, Андрею, и что? Как его искать? Сколько Андреев сидит? А если ты даже не знаешь, в какой он камере? По имени-отчеству? Маляву менты перехватят, а там: «Андрей Владимирович, отправь мне «по мокрой» пару грамм планчика, мы с пацанами разогнаться хотим…» А снизу ещё можно приписку сделать: «Камера номер двадцать один, спрашивает Антон Аркадьевич, такого-то года рождения…». Вот так-то. А ты говоришь «глупость» и «бессмыслица».

– Мда… – задумчиво и совершенно искренне протянула Нина, – я как-то… – она дёрнула головой и хмыкнула. – А ведь действительно. Мне это и в голову не приходило. – Она ещё раз хмыкнула, слегка удивлённая своей недогадливости, а потом сказала:

– Ну хорошо. Извини, я тебя перебила. Так что там Винстон?

– Ну так я и говорю. Он тогда этапом проезжал через тот лагерь и видел всё собственными глазами. И как животное мочу вылило в лицо бедолаги, и как потом его менты спасали, когда мужики принялись рвать его в клочья.

Токарь расплылся пьяной улыбкой, видимо, вспомнив о том, как ему повезло оказаться на свободе раньше, чем у психа-самоубийцы крыша поехала, а Нина встала из-за стола и принялась ходить по комнате, о чём-то размышляя. Потом остановилась, резко повернула голову к Токарю, смешливо сверкнув газами, достала из сумочки телефон и принялась что-то в нём печатать.