Майкл Смит - Аномалия

И я ступил в проем. Коридор за ним оказался чуть уже основного, но с таким же ровным полом и еще более тщательно обработанными стенами. Сразу после входа он резко поворачивал вправо и уходил прямо вперед.

Не успел я сделать и десяти шагов, как заметил в стене маленькую нишу. Я провел пальцем по ее краю – и палец почернел, как от сажи.

– Похоже, это предназначалось для того, чтобы крепить факел или лампу, – сказал я. – Кто бы здесь ни жил, в такой темноте без света ему точно было не обойтись. Естественно, возникает вопрос: с чего бы кому-то вообще селиться так глубоко под землей? А мы сейчас именно под землей, хотя, для того чтобы спуститься сюда, нам и пришлось долго карабкаться вверх. Мы уже слышали о племенах, строивших жилища в скалах. Это анасази, которые обитали в регионе, известном как «Четыре угла» и занимающем территорию юго-запада штата Колорадо, северо-запад Нью-Мексико, юго-восток Юты и северо-восток Аризоны. Другие племена называли анасази «древним народом». Их постройки до сих пор сохранились в таких местах, как каньон Чако в Нью-Мексико и национальный парк Меса-Верде в Колорадо. Однако, чтобы их увидеть, не нужно забираться вглубь скал по искусственным туннелям, потому что никаких туннелей в скалах анасази не прорубали. Так что же двигало строителями обнаруженных нами коридоров?

Тут я увидел, что впереди, шагах в десяти, в правой стене имеется арочный проем около шести футов шириной.

– Еще один коридор? – Я остановился напротив. – Навряд ли.

Я вошел в арку, выставив фонарик вперед, а Пьер примостился за спиной, держа камеру над моим плечом, чтобы снять происходящее как бы от первого лица.

Мы очутились в просторном помещении овальной формы. Потолок здесь был немного ниже, но пол и стены ничем не отличались от тех, что мы видели раньше. В каждой стене виднелось по три уже знакомых нам ниши; в конце комнаты располагалось что-то вроде стола или постамента. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это был кусок стены, который при создании комнаты почему-то не тронули. Вместо этого его обтесали, и получился куб со стороной примерно три фута.

Я тщательно все осмотрел, но не обнаружил ничего, кроме пыли. Если это помещение и служило для каких-то целей, то установить, для каких именно, было просто невозможно. От человеческой деятельности здесь не осталось ровным счетом ничего.

– Чем дальше, тем больше непонятного, – сказал я. – Эта комната явно имела определенное назначение, сомнений нет, но вот в чем конкретно оно состояло – для нас это навсегда останется тайной.

Вдруг мне в глаза бросилась одна деталь, которую я до этого не замечал. В другом конце комнаты пол, как оказалось, был выровнен не полностью: из него торчала двухфутовая, идеальной формы пирамида с аккуратно вытесанными гранями. Это повергло меня в еще большее изумление. Для чего она здесь? И как может быть связана с кубом? Удивительно, насколько мы привыкли считать, что творения рук человеческих должны быть сплошь симметричными: стоит только столкнуться с вопиющей асимметрией – и вот мы уже сбиты с толку. А если на нашем пути возникает нечто, не умещающееся в нашу картину мира, мы все равно стремимся его туда запихнуть, пытаясь подобрать ему какой-нибудь из известных и привычных нам смыслов.

Я поделился этими размышлениями на камеру.

– Смотришь на такое – и спрашиваешь себя: «Боги милостивые, это еще для чего?» Если не украшение, то какой-то функциональный элемент, но в чем именно состояла его функция? Понятия не имею. Может, археологи это нам поведают.

Я еще раз прошелся по комнате, теперь уже молча, давая Пьеру возможность поснимать дополнительный материал, а затем вернулся в главный коридор.

– Интересные дела, – сказал я коллегам, но мне никто не ответил, даже Кен молчал.

И я понимал почему. Так действовала на нас эта звенящая, убийственная тишина. Мир снаружи бурлит звуками, он переполнен ими, и потому ты сам невольно стремишься издавать какой-то шум, чтобы заявить о себе, привлечь к себе внимание, доказать, что с тобой тоже нужно считаться, – и тогда чувствуешь себя живым.

Но здесь все было с точностью до наоборот. Где-то на уровне подсознания, в глубочайших и древнейших его слоях, какой-то голос настойчиво шептал: сиди тихо и не высовывайся.

– Давайте еще немного погуляем? – предложил я.

Следующий час мы провели, исследуя коридор. Комнат в нем оказалось много – в основном это были залы одинакового размера, лишь иногда попадались помещения побольше (одно было раза в три просторнее остальных и имело форму вытянутого ромба) или поменьше. Во всех, кроме двух, мы обнаружили вытесанный в стене куб, и почти в каждом – пирамиду, причем от комнаты к комнате их расположение менялось. Эти залы напомнили мне о каморке, найденной под пирамидой Хеопса: недостроенная, с низким потолком, разделенная на уровни и секции комнатка, предназначение которой человечеству еще предстоит выяснить.