Александр Куприн - Бармен из Шереметьево

— У меня есть для тебя очень плохая новость, — начал Сэм и, взглянув с беспокойством на бледное лицо собеседника, добавил, указывая на стул: — Я хочу, чтоб ты присел.

«Выдадут!!! — кувалдой застучало в Димкиной голове. — Выдадут обратно!.. Поэтому она и спрашивала про Москву!.. Обратно… Выдадут… Как же так???»

— Что? — сказал он с вызовом каким-то хриплым, самому показавшимся незнакомым, чужим голосом. — Вы решили выдать меня обратно?

— Как это? — поднял голову от бумаг Сэм. — Зачем обратно? Куда обратно? По твоему кейсу консулом только что принято положительное решение — какое может быть «обратно»? Сейчас, возможно, тебе понадобится поехать в специальный лагерь в Мюнхене на пару недель, а затем — Нью-Йорк.

— А что же тогда? — шепотом прохрипел изумленный Дима.

Округлившимися глазами он смотрел на Сэма и, кажется, ничего уже не соображал.

— Мне искренне жаль, но, похоже, у тебя больше нет родственников. По нашим сведениям, твой дядя — Климов Владислав Михайлович, умер. Покончил жизнь самоубийством еще в декабре прошлого года. Я не сообщал тебе раньше, но вот вчера эту информацию подтвердили наши друзья из немецкой BND — теперь нет оснований сомневаться.

— Не снимайте ее. Пусть висит.

— Ну как же не снять? А вдруг зайдут да начнут со мной по-английски разговаривать, а я и немецкого-то за все эти годы толком не выучил, — сокрушается Сигизмунд, тайком вытирая слезу.

— Скажете им, что я выходной. Что в отпуске. Скажете, что вернусь. Что приеду еще.

— А ты приедешь?

— Обязательно. Я теперь много ездить буду… Я точно знаю.

— Куда же, Дим?

— Да много куда, — конфузится важный Димка, — это большой мир. — И, поправив рюкзак, смущенно добавляет: — Очень большой мир!

— Удачи тебе, Дима.

— Хапнешь горя лопатой! — безапелляционно заявил Изя.

— Че так? — опечалился беженец.

— Кто ж тебе помогать-то будет? Ни Джуйка, ни Хиасс [8] Джуйка, ХИАС — общества помощи еврейским иммигрантам. русского не возьмут, а толстовский ваш фонд и так нищий был, а теперь, говорят, и вовсе накрячился.

— А меня вот к этим приписали, — показал Дима желтый конверт плотной бумаги.

Прямо по центру было написано The International Rescue Committee [9] IRC — Международный комитет спасения, организация, осуществляющая помощь беженцам. .

— Херня какая-то, — отрезал Изя и отвернулся к окну.

Читать по-английски он не умел.

Огромный «Боинг» компании «Пан-Ам» набрал высоту и нес нашего героя к новой жизни. Герой прикрыл глаза и отдался размышлениям. Мысли, однако, лезли какие-то глупые.

Что за странное имя — Изя? Женское какое-то имя. Он познакомился с ним при посадке, безошибочно выделив соотечественника. Изя этот тоже впервые летел в Америку, но, в отличие от Димки, прекрасно знал, куда летит и чем будет заниматься — в Бруклине у него родственники. Он, как положено, выехал с женой, дочерью и тещей. В Вене все получили убежище, но он тут же слег в больницу с почками, а семья улетела в Нью-Йорк — вот теперь он с пересадкой их догоняет. Долго и обстоятельно объяснял Изя благодарному слушателю прелести работы таксистом и даже приводил убедительные расчеты. По его рассказам получалось, что нет в эмиграции лучшего занятия, чем крутить баранку. Работаешь за наличные и одновременно можешь получать пособие, бесплатную медицину и даже субсидированное жилье! Диму такая перспектива не впечатлила, и он рассеянно заметил, что машину никогда не водил. Чертыхнулся про себя Изя, окончательно потерял интерес к разговору, а вскоре и заснул.

«Во нервы у человека!» — восхитился несостоявшийся таксист. Сам он заснуть, конечно, не мог — в голову лезли самые разные мысли. Удивительное дело — всю свою жизнь Димка интересовался заграницей и наивно полагал, что знает о ней немало. Как же так получилось, что он представления не имеет о таких важнейших вещах, как Джуйка, вэлфер, фудстемпы, Хиасс и другое, а вот этот Изя, пустивший во сне слюну на казенную подушку с надписью Pan-Am , ориентируется в этих понятиях как рыба в воде? Может, прав он — не «Голос Америки» мне нужно было слушать, а в московскую синагогу ходить — говорят, что именно там обсуждаются все перипетии отъезда и устройства на новом месте.

Первое, что он увидел в аэропорту «Кеннеди», был гигантский портрет бывшего соотечественника — с фирменной ироничной улыбкой на него смотрел Михаил Барышников. «Welcome to New York!» — гостеприимно приветствовал танцор. Из вещей у Димки был только малюсенький рюкзак да большой желтый конверт с бумагами — он поднял его на уровень глаз надписью наружу, в точности как инструктировал Сэм, и вскоре к нему подошел невзрачный сухощавый человек с прозрачной пластиковой рамкой на шее. В рамку эту была вставлена бумажка с написанными на ней тремя буквами I.R.C. Узнав, что у прибывшего нет никакого багажа, встречающий пришел в крайнее изумление. «О, да ты настоящий беженец!» — засмеялся он. Снаружи лил проливной дождь. Исполинских размеров автомобиль встречающего поверг Диму в настоящий шок. «Понтиак Бонвилл», — прочел он название этого монстра. Вместо сидений там были настоящие широченные диваны, внутри было тепло, тихо и пахло ароматизаторами. В дороге разговорились. Дядька оказался румын, тоже беглый, но не какой-то грузчик, а целый дипломат. Сказал, что машина эта надежная и недорогая, что никаких особых прав на управление таким гигантом не требуется — по американским меркам это обычный седан. Сказал, что едут они в Бруклин, где на улице Флатбуш IRC держит квартиру для временного размещения беженцев перед отправкой по всей Америке — в Нью-Йорке не оставляют никого. Вскоре они остановились у мрачного здания бурого кирпича с кованым забором и калиткой. Румын выдал два ключа и показал, как открывать калитку во внутренний дворик. Затем вынул из багажника большой пластиковый куль и, ловко закинув его за спину, повел гостя на третий этаж. Квартира была огромной и замысловатой, с множеством комнат, выходящих в ломаный, как лабиринт, общий коридор. Большинство этих комнат пустовало, и новоприбывший выбрал самую маленькую с двумя кроватями. В куле у румына оказались постельные принадлежности, полотенце и еще какие-то мелочи. Он объяснил, что завтра следует прибыть в штаб-квартиру IRC на Парк Авеню, но, как туда добраться, не сказал. Выдал 60 долларов и ушел обратно в дождь, а новоприбывший завалился спать в хорошем настроении. Дело в том, что румын изъяснялся по-английски неважно, несколько даже хуже, чем наш герой. «Славненько, славненько! — повторил Димка про себя любимое выражение Сигизмунда, — значит, не пропаду, значит, найду работу, значит, устроюсь тут», — и с этой мыслью провалился в глубокий сон.