Себастьян Фитцек - Инквизитор

Каспар последовал за ним, и пока они бежали по вестибюлю, освещение вокруг изменилось. Казалось, что стало светлее, но дело было в другом: просто сюда больше не проникала темнота снаружи. Лучи торшеров отражались сильнее, потому что наталкивались на препятствие, которое медленно опускалось на больших панорамных окнах вестибюля. И на всех остальных окнах клиники Тойфельсберг тоже.

Щит.

Рольставни опустились как раз до половины окон, когда в подвале начала кричать София.

Мучительные панические крики были невыносимы. Но еще страшнее была тишина, которая наступила неожиданно, словно Софии ножницами перерезали голосовые связки.

Они побежали вниз. Бахман впереди, Каспар за ним. Его босые ноги шлепали по массивным каменным ступеням, которые вели в первый полуподвальный этаж виллы.

– Эй! – Ясмин осталась наверху, но ее испуганный крик нагнал их и повторился эхом в узком проходе, который тянулся по обе стороны от лестницы. В обоих концах длинного коридора находились стеклянные двери запасных выходов, последние миллиметры которых только что закрылись рольставнями.

Затем раздался щелчок, ламели еще раз выпрямились в обратном направлении, полностью блокируя выходы.

– О нет! – Бахман указал на кровавые следы на полу. Они побежали направо вдоль коридора к предпоследней двери, над которой висела черно-желтая табличка «Рентген – не входить».

Тяжелые рабочие ботинки Бахмана с грохотом ударились о деревянную дверь в металлической обшивке, и он буквально ввалился в техническое помещение отделения нейрорадиологии. Каспар последовал за ним.

– Где они?

Расфельд, София!

Их взволнованные взгляды встретились на мгновение, когда, ища глазами, они повернулись вокруг своей оси. Здесь никого не было. Ничего, кроме большой стеклянной перегородки, в которой отражались их усталые лица. Стекло!

Консьерж подошел к стене и провел ладонью по всем выключателям. Их отражения исчезли, и стало видно то, что лежало в темноте за стеклом.

Ноги. Вращающиеся ступни.

– Это она? – спросил Каспар, хотя вопрос был излишним. Красивое тело Софии дергалось в трубе томографа словно под сильным напряжением.

Каспар последовал за консьержем, который первым бросился к аппарату.

Обоим приходилось заставлять себя не отводить взгляд.

Кажущиеся хрупкими руки и ноги врача были зафиксированы на подвижной скамье.

Бахман выдвинул Софию из трубы и увидел, что в результате спастических судорог одна фиксирующая манжета на руке ослабла. Теперь нужно было расстегнуть липучки, которыми Расфельд на время обследования закрепил манжеты на ногах. Но, освободившись, левая нога Софии неконтролируемо задергалась. Так сильно, что Каспар почувствовал движение воздуха. Тут София застонала, а в воздухе запахло старыми медными монетами. Каспар догадался, что увидит, если посмотрит вниз. Его подозрения оправдались.

– Здесь еще кровь.

– Что?

– Вот здесь.

Он указал на пол. Из кабинета томографии наружу вели крупные капли. Две были смазаны, словно кто-то наступил в них босой ногой.

– О’кей, я останусь с ней. – С квадратного черепа Бахмана ручьями лился пот. – А ты поищи Расфельда и Линуса. И пошли ко мне других. Ясмин, санитара, да даже повариху. Нам сейчас нужна любая… – Он осекся.

– Что такое?

– Ты это слышишь? – Каспар наклонил голову.

Что это?

Теперь на судороги Софии накладывался новый шум. В ушах Каспара он звучал так, словно прямо над их головой какой-то гигант затягивает проволочную петлю.

– Неужели это?.. – Каспар не дождался окончания вопроса Бахмана. Он выбежал из помещения МРТ в коридор. Щелчки становились все громче, чем ближе он подходил к широкой алюминиевой двери.

Действительно. Лифт.

Каспар остановился перед лифтом и наблюдал за электронным табло, на котором отображались этажи. Кто-то ехал из подвала наверх.

Между вторым и третьим этажами закололо в боку. Но он все равно заставлял себя бежать.

Лифт неторопливо поднимался вверх по шахте, однако кабина все равно опередит его, если Каспар сейчас не сделает последний рывок. Он сжал зубы и начал перепрыгивать через две ступени.

Дзинь.

Каспар как раз вывернул из-за поворота на третьем этаже, когда звякнул сигнал над дверьми остановившейся кабины.

Успел. Но радость от выигранной гонки сменилась страхом. Потому что в тот момент, когда щель между алюминиевыми дверьми стала на глазах наполняться светом, он осознал, что через несколько секунд предстанет безоружным перед Инквизитором.