Себастьян Фитцек - Инквизитор

– Без понятия, что он с ней сделал, – ответил консьерж, который уселся ему на спину всем весом.

– Ничего, – хотел было крикнуть Каспар, но в легких не оказалось необходимого для этого воздуха.

– Боже мой, фрау Дорн? – Расфельд защелкал пальцами, затем выключил воду, и сразу наступила такая тишина, что стало слышно жужжание галогенных ламп над головой.

– Подозрение на инсульт. Ясмин, немедленно подготовьте томограф, – распорядился Расфельд с профессиональным спокойствием. – И мне необходим общий анализ крови.

Где-то позади Каспара быстро заскрипели, удаляясь, резиновые подошвы. Он почувствовал тянущую боль между лопатками, когда Бахман рванул его вверх и захватил шею в замок. Массивное предплечье консьержа клиники закрывало ему теперь пол-лица, но Каспар все равно отчаянно искал визуального контакта с главврачом, который опустился на колени перед ванной, где Каспар только что стоял. Расфельд посветил маленьким фонариком Софии в глаза.

– Зрачковые рефлексы работают, – пробормотал он. – Но какого черта?..

Расфельд помотал головой и обернулся к Каспару, не отнимая руки от сонной артерии Софии.

– Что вы ей дали?

– Ничего, – прохрипел он.

Бахман ослабил хватку, и Каспар наконец-то смог сделать вдох.

– Это был Брук, – выдавил он.

– Брук?

– Его кровать пуста, – подтвердил Бахман.

– Он сбежал через окно.

Расфельд, прищурившись, поднялся. Видимо, он незаметно подал Бахману знак, потому что теперь Каспара поволокли на спине из ванной комнаты. Одновременно мимо него протиснулась благоухающая лосьоном для бритья тень.

– А вы что хотите?

– Помочь! – услышал Каспар, как ответила тень.

Как при старомодном диашоу перед его глазами возникла картинка с Томом Шадеком.

Видимо, от грохота проснулась уже вся клиника. Расфельд не стал отказываться от помощи санитара. Из ванной донеслись хлюпанье и всплески, и Каспару стало тошно, когда он представил, как они вместе пытаются достать мокрую Софию из ванны.

– Послушайте, мы теряем ценные секунды, – обратился он к Бахману, который позволил ему сесть на пустую кровать. Вероятно, чтобы освободить руки и подкатить кресло-каталку, которое до этого стояло у кровати Брука, к ванной комнате.

– Если мы поторопимся, возможно, еще успеем его схватить.

– Кого?

Бахман почесал бакенбарды. В отличие от энергичного языка тела, выражение его лица было скорее испуганным.

– Как кого? Брука, – повторил Каспар и кивнул на открытое окно.

Бахман, поеживаясь, закрыл его, но в комнате все равно резко похолодало. Потому что открывшаяся им картина была жуткой: мокрый клубок из плоти и костей, который Расфельд с санитаром усаживали в кресло-каталку, больше походил на какую-то добычу, чем на человеческое существо.

– Быстрее, быстрее, в подвал! – закричал Расфельд, и Том двинулся с невозмутимым выражением лица. Словно он катил не пациентку, а тележку для покупок.

Главврач последовал за ним, но в дверях остановился, словно что-то забыл.

– Брук? – недоверчиво бросил он в сторону Каспара.

– Да.

Расфельд вернулся и приблизился к Каспару. Маленькие капельки – или вода из ванны, или пот – заполняли складки на его наморщенном лбу.

– Линус может подтвердить, – ответил Каспар и в тот же момент понял, как смехотворно это звучит. С таким же успехом он мог призвать слепого в качестве свидетеля.

Расфельд сделал глубокий вдох и выдох.

– О’кей, будьте осторожны. Я не обнаружил никаких внешних повреждений, но все равно кажется, что фрау доктор Дорн тяжело травмирована. Я не хочу тратить время на ненужные обследования. Поэтому, если вы что-то знаете – если вы что-то видели, то вы должны немедленно сказать мне, или…

– Нет, я ничего не видел. – Когда врач уже собирался развернуться, чтобы поспешить в отделение радиологии, Каспар заговорил быстрее: – Но я кое-что нашел.

Он разжал ладонь и показал Расфельду то, что успел схватить, прежде чем Бахман навалился на него.

– Я не знаю, важно ли это, но София держала это в руке.

– О нет, только не это!

Расфельд шагнул вперед и почти против воли взял маленький листок.

Он выглядел абсолютно безобидным и напоминал кусочки бумаги, которыми дети стреляют из рогатки в школе. Опытные руки психиатра затряслись, когда он развернул маленький, сложенный пополам листок.

– «Это правда, хотя имя лжет», – прочел он шепотом. Затем запрокинул голову с закрытыми глазами к потолку.

В этот момент Каспар осознал весь масштаб ужаса. Возможно, Бахман, сдавив его голову, спровоцировал воспоминания. А может, это было то загадочное предложение, которое Расфельд только что прочитал и напомнил Каспару как о страсти Греты Камински к разгадыванию загадок, так и о голосе ведущего новостей.