К Тюдор - Похищение Энни Торн

Когда я увидел его, он уже падал. Я слышал, как он со свистом рассекает воздух. Слышал звук глухого удара о землю. Все это длилось лишь мгновение, однако оно казалось бесконечным. Я подумал, успел ли он это почувствовать? То, как с хрустом врезался в землю.

Моим первым инстинктом было бежать. Убраться оттуда подальше. Но я не мог. Не мог просто оставить его лежать там. Что, если он все еще был жив?

Пытаясь унять дрожь в ногах, я подошел к нему. Его глаза были открыты, а из уголка рта стекала струйка крови. На земле крови было больше. Багровым нимбом она растекалась вокруг его светлых волос. Поразительнее всего было то, что, пожалуй, впервые за свою недолгую жизнь он выглядел спокойным, так, словно наконец нашел то, что всегда искал.

Сняв сумку с плеча, я бросил ее на землю. Я так и остался стоять на коленях рядом с ним на холодном бетоне, в лучах закатного солнца. По моим щекам текли слезы. Гладя его мягкие растрепанные волосы, я говорил ему, что он не виноват.

Но было поздно. Для Криса всегда все было слишком поздно. С некоторыми детьми всегда так. Поднявшись, я стряхнул грязь со своих брюк и, выйдя за школьные ворота, направился вниз по улице к телефонной будке. Оттуда я вызвал скорую. Сказал, что мальчик упал с крыши. Но не сказал, кто он. И не назвал своего имени.

Равно как и не сказал, что в тот вечер видел еще кое-что. Об этом я не рассказал никому.

А видел я убегавшую от «блока» фигуру. Она была всего лишь темной тенью. Но я знал, кто это. Знал даже тогда.

«С ним нужно разобраться».

Стивен Хёрст.

Следующий день я посвятил планированию. Это не было в моем характере. Я не из тех, кто верит, что все можно просчитать заранее. Я на собственном опыте убедился, что планирование может привести к катастрофе, став для судьбы приглашением разрушить твою жизнь.

Но к этому я должен быть готов. Мне нужен план действий. К тому же я остался без работы и мне все равно нечем было заняться.

Брендан ушел около двух ночи. Я предложил ему остановиться в свободной комнате, но он отказался.

– Без обид, но от этого места у меня етитские мурашки, – сказал он.

– Не думал, что ты суеверен.

– Я ирландец. Разумеется, я суеверен. Это в нашей ДНК, как и чувство вины. – Он надел куртку. – Я остановился в мини-гостинице по дороге.

Ферма, подумал я. Что-то промелькнуло в моем разуме, исчезнув прежде, чем я успел это осознать. Что-то важное. Однако, как и большинство важных вещей в моей жизни, эта мысль покинула меня до того, как я успел за нее ухватиться.

Использовав остатки воды в чайнике, я заварил крепкий черный кофе и, быстро выкурив две сигареты, принялся за дело. Сидя за маленьким кухонным столом, я начал делать записи. Это не заняло много времени, поскольку мой план не был сложным. Я не совсем понимаю, почему у меня вообще возникла потребность все расписать. Впрочем, в конце концов, я учитель. Записанные на бумаге слова дают мне ощущение комфорта и стабильности. Лист и ручка. Что-то, что можно потрогать. Хотя, быть может, я просто тянул время. Откладывать дела на потом, в отличие от составления планов, я умел хорошо.

Затем я взял телефон и сделал несколько звонков.

Один перенаправил меня на голосовую почту, так что я оставил сообщение. Со вторым было немного сложнее. Я даже не был уверен, что она ответит. Крайний срок уже прошел. Однако затем я услышал ее голос. Я объяснил, что мне нужно, сомневаясь, что она скажет «да». Я был не в том положении, чтобы просить об услуге.

Глория вздохнула.

– Ты ведь понимаешь, что это займет время. Какие бы у меня ни были связи, я тебе не гребаная фея-крестная.

Я нервно вертел в пальцах сигарету.

– Сколько?

– Пару часов.

– Спасибо, – сказал я, но Глория уже повесила трубку.

Я понадеялся, что это не было дурным знаком.

Третий звонок был международным. Узнать этот номер было не так-то просто. Возможно, в этом звонке не было необходимости. Однако теперь, когда семя было посажено, я должен был знать. Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более профессионально, я объяснил, кем являюсь и какое именно подтверждение мне нужно. Очень вежливая американская секретарша по-американски вежливо послала меня на фиг. Выслушав от нее пожелание хорошего дня, которому, впрочем, вряд ли суждено было сбыться, я закончил разговор.

Некоторое время я сидел, тупо глядя на телефон, и чувствовал, что у меня на сердце стало еще тяжелее. Затем встал, чтобы сварить себе еще чашку кофе. Последний звонок я сделаю позже. И здесь моя склонность откладывать все на потом была совершенно ни при чем. Я не хотел давать ему время что-то спланировать или собрать своих отморозков.